Войны некромантов

Возможно, эротоманы из полицейского управления сейчас рассматривали ее из своих окон в бинокли и подзорные трубы. Хаммерштайн это нисколько не заботило. Она давно свыклась с ролью любвеобильной и беспечной самки, позволявшей легко входить в доверие к кому угодно – от глав семейств до прыщавых подростков. Ей выбалтывали то, что тщательно скрывали от верных жен. В ее красивой породистой головке скопилось столько грязи, что хватило бы на десяток умудренных жизнью стариков. Таким образом, Марта была ценным приобретением для контрразведки, но работала в собственное удовольствие и только на себя. Об этом знал и ее отец, считавший дочь идеальным психотом, в отличие от сына и прямого наследника, который, к безграничному сожалению графа, прослыл мягкотелым импотентом.

...Марта включила музыку, чтобы расслабиться, – не идиотскую какофонию технов, пригодную разве что для животного возбуждения, а плавные акустические пьесы, исполняемые исключительно на деревянных духовых. Музыка успокаивала ее и восстанавливала некий баланс на неуловимой границе мозг – психо. Сейчас она чувствовала себя полностью удовлетворенной. Еще достаточно времени оставалось до того момента, когда прозвучит некий сигнал, и голос, обладателя которого она даже не знала, попросит ее приехать в определенное место.

* * *

Она услышала голос, но сообщение было не таким, какого она ожидала. Теперь Марта поняла, откуда взялась тревога, витавшая в снах. Ее лицо затвердело, превратившись в непроницаемую маску. Никто из слуг, хорошо ее знавших, не мог бы даже предположить, как идут дела – великолепно или катастрофически плохо.

Она одела брючный костюм, вооружилась баллончиком со слезоточивым газом и револьвером Кольта «детектив спешиэл». Спускаясь в кабине лифта, она закурила сигарету. Привычка была вредной, но Хаммерштайн утешала себя тем, что невозобновляемые запасы табака в Империи подходят к концу.

Прямо из кабины лифта она попала в подземный гараж, где находились принадлежавшие ей автомобили. Жестом отказалась от услуг личного шофера. Поколебавшись, она выбрала подарок отца к совершеннолетию: антикварную «альфа-ромео» 1968 года. Машина поразительно хорошо сохранилась, простояв полсотни лет в гараже какого-то коллекционера-техна, после чего была экспроприирована.

Марта прогрела двигатель, глядя в расширяющийся светлый прямоугольник, пока створка ворот медленно ползла вверх. Потом она резко послала «альфу» вперед. Машина выскочила наружу и с визгом развернулась на влажном асфальте. Несколько километров до графского дворца она проделала за какую-нибудь минуту. На пустых улицах не было помех. Возле резиденции губернатора ее уже ждали. Безликий человек принял у нее ключи и отогнал машину на стоянку.

Взбегая по ступенькам, Марта докурила и выбросила сигарету. В холле она увидела помятое после бессонной ночи лицо Карла Габера – шефа личной охраны губернатора. Видимо, дела действительно складывались не лучшим образом – Марте стало ясно, что Габер боится. Не только за чужую, а прежде всего за свою собственную жизнь...

Габер ей нравился. Это был жесткий, немногословный сорокалетний человек с мужественным лицом и мощной фигурой. Один из немногих, кому удавалось противостоять инстинктам и сдерживать себя в ее присутствии. Возможно, потому, что сильнее всего у него был развит именно инстинкт самосохранения. Карл продержался на своем посту уже около десяти лет, и это само по себе являлось уникальным достижением.

Они обменялись кивками, а потом Марта увидела свою мать – преждевременно постаревшую, но все еще красивую женщину из технов, хранившую собачью верность мужу и за это обласканную им. Глаза графини были воспалены и выдавали то, что она плакала. Марта испытывала к ней сентиментальное чувство, которое можно было назвать скорее жалостью, чем любовью. Мать была представительницей отмирающего сообщества слабых и никчемных существ...

Они обнялись. Графиня пошатнулась, и Марте пришлось поддержать ее. Она буквально излучала боль и растерянность.

– Гуго заболел, – прошептала мать.

– Я уже знаю. Что в этом необычного?

– Граф встревожен. Никто не может понять, в чем дело. Это похоже на... – она была готова разрыдаться.

Марта встряхнула ее и рукой поманила к себе служанку.

– Отведите графиню в спальню и дайте ей что-нибудь успокаивающее.

Освободившись, она направилась в покои своего незадачливого братца, умудрившегося подхватить какую-то заразу. Габер проводил ее ничего не выражающим взглядом. Это не означало, что его мозг отдыхает. Карл уже сделал все, что мог. Его хорошо натасканные «псы» находились на своих местах, готовые вцепиться в любую подозрительную глотку. Вот только таковых до сих пор не было обнаружено.

Правда, Габер уже около часа обсасывал одну мыслишку, весьма похожую на старый афоризм: «Если врага нет, то его следовало бы придумать». Габер не терял времени зря, размышляя об этом с чисто немецкой педантичностью. При случае он уже мог предложить в качестве искупительных жертв как минимум две кандидатуры. Наступало удобное время, чтобы избавиться от возможных конкурентов...