Войны и битвы скифов

Всё было решено и обговорено накануне, каждый полководец и военачальник знал, что ему делать, поэтому армия Александра действовала слаженно, как единый механизм. По приказу царя отряды персидской кавалерии и конных сариссофоров выдвинулись из-за строя пехоты и атаковали скифов. Но те боя не приняли, а, расступившись, засыпали стрелами атакующего противника. Македонские кавалеристы посыпались с коней на истоптанную копытами землю, а лихие степные наездники продолжали методично поражать их из луков, сами оставаясь недосягаемыми для вражеского оружия. По приказу базилевса командующий легковооружёнными войсками Балакр ввёл в ряды несущей потери конницы лучников, пращников и метателей дротиков. Теперь град метательных снарядов обрушился уже на скифов. Воспользовавшись возникшим смятением в рядах неприятеля, три отряда тяжёлой конницы гетайров развернулись в боевой строй и пошли в атаку при поддержке лёгкой пеонийской кавалерии. Остальную кавалерию Александр повёл в бой лично. Конные скифские лучники не выдержали одновременного удара македонской конницы и мобильных войск, развернув своих коней, они бросились наутёк.

И началась погоня! Лавина македонской кавалерии, сверкая доспехами, мчалась по бесплодной и пустынной местности, а впереди, держась на расстоянии выстрела из лука, неслись скифские наездниками. На полном скаку скифы разворачивались в седле и сбивали стрелами вырывавшихся вперёд македонцев. Завоеватели впервые увидели и ощутили на себе, что такое знаменитый скифский выстрел, поскольку не один десяток царских всадников вылетел из седла под копыта бешено мчавшихся коней, когда кочевник, обернувшись назад, выпускал стрелу.

Между тем бешеная гонка продолжалась, солнце палило нещадно, раскаляя македонское снаряжение, и царские воины стали испытывать усталость и жажду. А скифы, как ни в чём не бывало, по-прежнему мчались неизвестно куда. Базилевс, слабый от раны, продолжал возглавлять погоню, но с каждой минутой чувствовал себя всё хуже и хуже, поскольку безостановочная скачка и нестерпимый зной значительно ухудшили его состояние. Жажда становилась нестерпимой. Однако вся вода была выпита, и македонцы пили из попадавшихся на пути грязных и застоявшихся водоёмов. Александр держался наравне со своими бойцами. Отпив из шлема принесённой ему воды, он продолжил преследовать врагов. Но внезапно царский конь остановился, а базилевс обессиленно ткнулся лицом в гриву. Вокруг него сразу собирались македонские всадники. Царь постарался выпрямиться, но не получилось, и, потеряв последние силы, сын бога Аммона свалился на руки своих солдат. От плохой воды у Александра случилось сильнейшее расстройство желудка, силы его покинули окончательно, и ни о какой дальнейшей погоне не могло быть и речи.

Мчавшаяся вперёд македонская лавина замерла, кавалеристы осаживали коней, пытаясь выяснить, что же произошло. Царь уже не мог сидеть на коне, а потому из копий были сделаны носилки, которые закрепили между двумя лошадьми. Телохранители положили на них находившегося в крайне тяжёлом состоянии Александра и поехали назад к реке. А скифы уходили всё дальше и дальше и вскоре скрылись за линией горизонта – лишь облако пыли указывало на то место, где они только что были. Македонская армия медленно развернулась и потянулась на юг, к берегу Яксарта…

* * *

Так закончилось сражение Великого Македонца со скифами, и теперь есть смысл подвести некоторые итоги. Совершенно непонятно, на основании чего Курций Руф в этом бою приписал победу Александру: «Этот поход благодаря молве о столь удачной победе привел к усмирению значительной части Азии. Ее население верило в непобедимость скифов; их поражение заставило признать, что никакое племя не сможет сопротивляться оружию македонцев». На мой взгляд, ключевой здесь является фраза «благодаря молве о столь удачной победе». Именно слухи о сражении, которые стали распространяться из македонского лагеря, и объявили этот бой победой базилевса. Хотя особенно гордиться было нечем.