Война миров. Когда спящий проснется. Рассказы

Адрес я узнал у швейцара. Пайкрафт занимал верхнюю половину дома на Блумсбери, и я помчался туда, как только выпил кофе с бенедиктином. Не успел даже докурить сигару.

– Мистер Пайкрафт дома? – спросил я внизу.

Мне ответили, что он, вероятно, болен: два дня не выходил из дому.

Я сказал, что он ждет меня, и мне предложили подняться.

На площадке я позвонил у двери с решеткой.

«Все-таки не следовало ему пробовать это средство, –

подумал я. – Человек, который жрет, как свинья, должен и выглядеть, как свинья».

Почтенного вида женщина с озабоченным лицом и кое-как надетым чепцом появилась по ту сторону решетки.

Я назвал себя, и она нерешительно отперла дверь.

– Ну? – спросил я, когда мы остановились друг против друга в прихожей Пайкрафта.

– Он сказал, что, если вы придете, чтобы шли прямо к нему, – наконец заговорила она, продолжая неподвижно смотреть на меня, вместо того чтобы показать мне дорогу.

Потом понизила голос: – Он заперся, сэр.

– Заперся?

– Заперся еще со вчерашнего утра и никого не впускает, сэр. И все время ругается. Беда, как бранится!

Я посмотрел на дверь, которую она мне показала глазами.

– Здесь? – спросил я.

– Да, сэр.

– Что с ним?

Она печально покачала головой:

– Все время еды требует, сэр! Тяжелой еды. Я достаю ему, что могу: свинину, пудинг, колбасу, свежий хлеб. Все вот такое тяжелое. Оставляю у дверей, раз ему так хочется, а сама ухожу. А сколько он ест, сэр, что-то ужасное!

В это время из-за двери раздался визгливый голос:

– Это Формалин?

– Это вы, Пайкрафт? – закричал я, подошел к двери и постучал.

– Скажите, чтобы она ушла!

Я велел ей уйти.

И тогда за дверью послышалась возня, будто кто-то нащупывал ручку в темноте, и я услышал знакомое хрюканье Пайкрафта.

– Все в порядке, – сказал я, – она ушла.

Но дверь еще долго не отворялась.

Наконец ключ повернулся, и голос Пайкрафта сказал:

– Войдите!

Я нажал на ручку и открыл дверь, естественно ожидая, что увижу Пайкрафта.

Но его не было.

Никогда в жизни я не был так потрясен. Я увидел его кабинет в необыкновенном беспорядке: опрокинутые стулья, груды грязных тарелок и блюд, наваленных вместе с книгами и письменными принадлежностями. Но Пайкрафта…

– Ладно, ладно, дружище, закройте дверь! – сказал он, и тут я увидел его.

Он был наверху, в углу над дверью, у самого карниза, будто его приклеили к потолку. Лицо у него было смущенное и жалкое. Он пыхтел и махал руками.

– Закройте дверь, – попросил он. – Если эта женщина узнает, в чем дело…

Я закрыл дверь, отошел на несколько шагов и, разинув рот, смотрел на него.

– Если только что-нибудь не выдержит и вы сорветесь,

– сказал я, – вы сломаете себе шею.

– Увы, я был бы этому рад, – просипел он.

– Что за ребячество? В вашем возрасте и при вашем весе я бы не рискнул заниматься такой гимнастикой…

– Оставьте! – простонал он, и видно было, что он очень страдает. – Я вам все объясню, – и он опять замахал руками.

– Но как же, черт побери, вы там держитесь?

И вдруг я понял, что ему и не надо было держаться, что он висел, прижатый к потолку той же силой, которая заставляет лететь вверх пузырь, наполненный газом.

Он начал отчаянно барахтаться, чтобы оторваться от потолка и спуститься ко мне по стене.

– Это все ваш рецепт, – пыхтел он, работая руками и ногами. – Ваша праба…

В этот момент он неосторожно схватился за висевшую на стене гравюру в рамке, она сорвалась, и он взлетел обратно к потолку, а картина шлепнулась на диван. Он ударился о потолок, и я понял, почему он на самых выступающих местах своего тела весь запачкан белым. Он снова начал спускаться, на этот раз осторожнее, держась за полку камина.

Поистине это было необыкновенное зрелище: большой, жирный, полнокровный человек лез головой вниз, стараясь изо всех сил спуститься с потолка на пол.

– Лекарство… – сказал он, – подействовало чересчур сильно.

– Как так?

– Потеря в весе – почти полная!

И тут я, конечно, все понял.

– Клянусь богом, Пайкрафт! – воскликнул я. – Вы хотели лечиться от ожирения. Но вы всегда называли это «сбавлять в весе». Вы упорно говорили: « сбавить в весе».

Признаться, я ликовал в душе. В эту минуту я готов был полюбить Пайкрафта.

– Дайте, я помогу вам, – сказал я, поймал его руку и потянул вниз. Он лягался, стараясь встать на ноги. Ощущение у меня было примерно такое, как если бы я держал флаг в ветреный день.

– Стол из крепкого красного дерева, и очень тяжелый, –

сказал он. – Если можете, запихните меня под него.

Я так и сделал, и вот он сидел и покачивался под столом, как привязанный воздушный шар, а я стоял на коврике у камина и разговаривал с ним. Я закурил сигару.

– Расскажите, как все это случилось.

– Я принял лекарство, – сказал он.

– И какое оно на вкус?

– Ужасная мерзость!

Вероятно, и все эти снадобья такие. Судя по составным частям и по их сочетанию, а также по возможным результатам, почти все рецепты моей прабабушки были по меньшей мере чрезвычайно неаппетитны. Сам бы я ни за что…

– Сначала я отпил один глоток.

– Да?

– Примерно через час я почувствовал себя легче и лучше и тогда решил проглотить все.

– Но, милый Пайкрафт!.