Война миров. Когда спящий проснется. Рассказы

– Нет. Но он меня предупредил. Он как-то сам воспользовался одним из них, – всего раз!

– Вот как! И вы думаете?. Предположим, предположим, что среди них найдется такой…

– Эти рецепты – странная штука, – сказал я, – даже пахнут они… Нет, оставим это!

Но я знал: раз уж я зашел так далеко, Пайкрафт от меня не отстанет. Я всегда немного побаивался, что, если вывести его из терпения, он внезапно навалится на меня всей тушей и задавит. Я сознаю, что проявил слабость характера. Кроме того, Пайкрафт надоел мне. В этот момент я был так не расположен к нему, что не удержался и сказал:

– Ну хорошо, рискните!

С Пэттисоном, о котором я упомянул, дело было совсем другое. Что с ним произошло, – это к рассказу не относится, но тогда я по крайней мере знал, что лекарство не опасно для здоровья. В остальных рецептах я не был так уверен и вообще склонен сомневаться в безопасности лечебных средств прабабушки.

Но если даже Пайкрафт и отравится…

Должен сказать, что отравить колоссальное тело

Пайкрафта казалось мне вовсе не простым предприятием.

В тот же вечер я вынул из сейфа странный, прописанный своеобразным запахом ящик из сандалового дерева и стал перебирать шуршащие куски кожи. У джентльмена, который писал рецепты для моей прабабушки, было несомненное пристрастие к коже различного происхождения, и он отличался на редкость неразборчивым почерком. Некоторые записки были вовсе недоступны моему пониманию (несмотря на то, что в нашей семье, долго связанной с

Ост-Индской компанией, знание хинди передается из поколения в поколение), – и не было ни одной, расшифровать которую было бы легко. Все же я довольно скоро нашел то, что искал, и некоторое время сидел на полу возле сейфа, рассматривая рецепт.

– Вот, глядите, – сказал я Пайкрафту на следующий день, держа полоску кожи подальше от его жадных рук. –

Насколько я мог разобраться, это рецепт для тех, кто хочет сбавить в весе. (О! – воскликнул Пайкрафт.) Я не совсем уверен, но, кажется, так. Все же, если хотите послушать моего совета, бросьте это дело. Потому что, знаете ли, насколько мне известно, мои предки по этой линии были очень странные люди. Видите, я не боюсь чернить своих родичей в ваших интересах, Пайкрафт!

– Дайте мне попробовать, – сказал Пайкрафт. Я откинулся на стуле. Огромным усилием воображения я попытался представить себе, каким он станет потом… но безуспешно.

– А вы подумали, Пайкрафт, – сказал я, – на какого дьявола вы будете похожи, когда похудеете?

Он не внял голосу разума. Я взял с него слово никогда больше не говорить со мной о его отвратительной полноте

– никогда, что бы ни случилось! – и только тогда отдал ему маленький лоскут кожи.

– Тошнотворное снадобье, – сказал я.

– Ничего, – ответил он и взял рецепт. Посмотрев на него, он выпучил глаза: – Но позвольте!.

Только теперь он обнаружил, что рецепт был написан не по-английски.

– Насколько это в моих силах, – сказал я, – я вам переведу.

Я постарался перевести рецепт как можно лучше. Затем в течение двух недель мы не разговаривали. Как только

Пайкрафт ко мне приближался, я хмурился и делал знак, чтобы он отошел. Он соблюдал наш уговор, но к концу второй недели был такой же толстый, как и прежде. Наконец он не выдержал.

– Я должен поговорить с вами, – сказал он. – Так не годится! Здесь что-то не то. Не помогает. Не к чести вашей прабабушки…

– Где рецепт?

Он осторожно извлек его из бумажника.

Я пробежал глазами перечень всех составных частей:

– Вы тухлое яйцо взяли?

– Нет. А разве нужно было… тухлое?

– Это подразумевается во всех рецептах моей любезной прабабушки, – сказал я. – Если качество или состояние не указано, надо брать самое худшее. Она была женщина решительная и не терпела паллиативов. Из остальных веществ одно или два можно заменить другими. А яд гремучей змеи был свежий?

– Я достал гремучую змею у Джемрака. Она обошлась мне…

– Ну, это ваше дело. Теперь последняя часть состава…

– Я знаю человека, который…

– Прекрасно. Гм!. Я напишу вам, какие составные части можно заменить и чем. Насколько я знаю язык, орфография в этом рецепте особенно хромает. Между прочим, под словом «пес» здесь подразумевается бродячий пес. В продолжение месяца я постоянно видел Пайкрафта в клубе – все таким же толстым и озабоченным. Он соблюдал соглашение и только иногда нарушал дух нашего договора, с сокрушением покачивая головой. Однажды в гардеробе у него вырвалось:

– Ваша прабабушка…

– Не слова о ней! – оборвал я его, и он прикусил язык.

Я уже считал, что он разочаровался в рецепте и отстал от меня. Один раз я видел, как он разговаривал (о своей полноте) с тремя новыми членами клуба, как бы в поисках других рецептов. Как вдруг, совсем неожиданно, пришла телеграмма.

– Мистеру Формалину! – под самым моим носом выкрикнул мальчик, который состоит в клубе на побегушках.

Я взял телеграмму и сразу распечатал ее:

«Ради бога, приходите. Пайкрафт».

– Гм! – пробормотал я.

По правде сказать, я так обрадовался этой телеграмме, предвещавшей реабилитацию моей прабабушки, что позавтракал с отменным аппетитом.