Война и миф

Бывший милиционер Феликс Кулов и правда пользуется среди силовиков почти безграничным влиянием.

– Вы не требуете немедленной отставки Бакиева. Какова же ваша цель? – спрашиваю я.

– Досрочные выборы президента и конституционная реформа. Мы должны разработать новую конституцию и назначить дату досрочных выборов. Другой вопрос – когда. Одни говорят – осенью. Я думаю, не успеем. Скорее всего, в следующем году.

Выступления сторонников Феликса Кулова должны начаться сегодня в два часа дня.

Борьбу не остановить

Власти давно ждут выступления оппозиции. Говорят, что в столицу привезли несколько подразделений милиционеров из Оша. С другой стороны, Курманбек Бакиев пошел на серьезные уступки. Сначала подписал закон о создании общественного телевидения. Потом назначил новым премьером одного из самых видных оппозиционеров из движения «За реформы!» Алмаза Атамбаева. Еще недавно господин Атамбаев яростно боролся против тандема Бакиев – Кулов, но после отставки последнего стал ратовать за компромисс с президентом, не желая работать на своего давнего недруга Феликса Кулова. Вчера рабочая группа во главе с премьером Атамбаевым разработала новый вариант конституции, который президент немедленно подписал и внес на рассмотрение парламента. Недавние оппозиционеры проводят презентацию нового варианта основного закона в киргизском Белом доме. Представляя новый проект, премьер Атамбаев смеется.

– Мы долго спорили, ругались. Но, как говорил Чебурашка в мультфильме, мы строили, строили и наконец построили.

Новая разработанная бывшими оппозиционерами конституция почти совпадает с ноябрьской, принятой в прошлом году на волне выступлений движения «За реформы!». Она ограничивала полномочия президента. Курманбек Бакиев сначала подписал ее, но потом повернул все вспять и принял декабрьскую конституцию, сделавшую его хозяином страны. Теперь же ноябрьскую конституцию хотят вернуть.

– Президент осознал свою ошибку и хочет ее исправить, – объясняет премьер Атамбаев.

Согласно новому проекту правительство уйдет в отставку, а парламент в течение пяти дней изберет нового премьера.

– Я совершенно не держусь за свое кресло, – хвастается Алмаз Атамбаев.

Премьер уверяет, что все требования оппозиции учтены и «дальше о чем-либо кричать несерьезно».

Превратившись из оппозиционера в госчиновника, Алмаз Атамбаев вдруг полюбил легенду о рыцаре, который, победив дракона, сам в него превращается. Правда, он уверяет, что ему повезло, ибо он драконом не стал. Более того, новый вариант конституции станет «путами для любых новых драконов».

– Про нашу страну говорят, что у нас нестабильность. Но мне кажется, что это нестабильность текущей воды, которая вымывает всю грязь. Вот у наших соседей – стабильность. Но это стабильность мины! Она лежит тихо-мирно, а завтра может так рвануть, что всей страны не будет.

Еще он обещает, что власти применят против участников акции спецсредства только в том случае, если «какие-нибудь горячие головы начнут захватывать здания».

– Тогда у них потекут слезы. И все, – все так же радостно говорит премьер.

Мы выходим из Белого дома. Прямо у выхода буквой «П» выстроились спецназовцы.

– Так, проходите быстро. Не снимайте, уходите, уходите, – командует их начальник всем журналистам.

Однако оппозиционеры радости премьера не разделяют.

– На самом деле Атамбаев – точно как тот дракон, о котором он так часто говорит, – уверяет Феликс Кулов. – Пришел, увидел власть и ничего не стал менять.

Объединенный фронт и движение «За реформы!» говорят, что не верят Курманбеку Бакиеву – он уже не раз шел на мировую с оппозицией, соглашался с их требованиями и даже с их вариантом конституции, а потом отыгрывал назад. Они настроены на борьбу – она уже началась, и ничто, кажется, не может ее остановить.

«Коммерсантъ», 11.04.2007

Глава 4 Андижан Репортаж с того света

С чего начинался Андижан. – Журналист в мертвом городе. – Люди в черном приходят на рассвете. – Тишина в Ташкенте. – Уроки андижанского расстрела. – Город в детских шлепанцах

Андижан является, наверное, самой страшной страницей в истории постсоветского пространства. И точно самым страшным эпизодом моей журналистской работы. Так вышло, что мы (я и фотокор «Коммерсанта» Василий Шапошников) были одними из немногих журналистов, находившихся в Андижане после расстрела и считавших лежавшие на площади трупы горожан.