Война и миф. Расширенное и дополненное издание

Посреди проспекта Навои, со всех сторон оцепленного, наблюдается необычное скопление людей в штатском. Это странно, потому что обычно автоматчики всех отгоняют на тротуар, требуя не ходить по проезжей части.

– Это руководители УВД, – шепчут мне прохожие, и я кидаюсь к ним с вопросом о количестве погибших. Мужчины хмурятся и отворачиваются.

– А кто отдал приказ стрелять? – не унимаюсь я.

– Никаких комментариев, – шепчут они и спешно рассаживаются по машинам.

Неподалеку от этого места ко мне подбегает женщина.

– Вы из России? И почему нигде у вас по телевидению не говорят, что мы сами рады этим милиционерам? Мы просим их защитить нас от этих голодных. Милиционеры все правильно делают, защищают нас от этих варваров. Мы же сами все видели, как их три месяца готовили, подкармливали возле здания суда. Наверняка готовили к этому безобразию, – горячится она.

– А вы кто? Откуда? – интересуюсь я.

– Я из неправительственной организации, которая называется «Шанс». Напишите, что меня зовут Ольга. Нет, напишите лучше, что меня зовут Алия. Я вам правду говорю, можете хоть у кого спросить. А ну, подтверди, – машет она проходящим мимо парням.

– Да нет! Что ты врешь?! – набрасываются на нее парни.

– Вы ее не слушайте, она ничего не знает и всего боится. Наверняка все это время дома просидела, одними слухами питаясь, – пытается увести нас Ахмад.

– Милиция! Милиция! Спасите, меня сейчас эти голодные убивать будут! – кричит Ольга-Алия и бежит навстречу автоматчикам.

Они не двигаются, но и на мушку ее не берут.

– А ты не боишься тут с журналистами ходить?

Ведь, наверное, кто-нибудь может на тебя донести, – спрашиваю я у Ахмада.

– Да нет! Ты что! Ты же видишь, что вам люди очень рады. Зато если бы я с военными ходил, тогда бы меня ненавидели.

Вечером весь Андижан собирается возле телевизоров – смотреть пресс-конференцию президента Каримова. Глава государства терпеливо, в течение полутора часов, поглядывая в бумажку, озвучивает официальную версию произошедшего в Андижане. Сначала по-узбекски, а потом то же самое – по-русски – для журналистов. В холле гостиницы «Интурист» собираются все постояльцы, сотрудники и даже жители соседних домов. Президент начинает с предупреждения, что журналистам, аккредитованным в Узбекистане, не стоит называть акромистов «восставшими», потому что он сам считает их бандитами. Он говорит, что сам был очевидцем событий, потому что в восемь утра в пятницу прилетел в Андижан.

– Это неправда, – шепчут зрители, – не было его в городе. Может быть, один час в аэропорту посидел и уехал.

Президент рассказывает, что акромисты требовали освободить из тюрем всех их единомышленников и сторонников.

– А вот это правда, все так и было, – кивают зрители. Президент рассказывает, что боевики прикрывались от огня женщинами и детьми. Зрители морщатся и молчат. В конце пресс-конференции Ислам Каримов начинает философствовать. Вспомнив о революции в Киргизии, сравнивает ситуацию в государстве с паровым котлом. Иногда надо выпускать пар, а если крышка затянута слишком туго, то котел может взорваться, напоминает президент.

– В чем смысл? О чем он говорит? Если в Киргизии была туго затянута, то у нас она вообще перетянута, – недоумевают зрители. – Или он думает, что, расстреляв мирных граждан, он выпустит пар?

Утром в моем гостиничном номере раздается:

– Администрация гостиницы, – говорит голос за дверью.

Я открываю и вижу человека в черном, с автоматом, в бронежилете и в каске. Он предельно вежлив, интересуется, все ли у меня в порядке и нет ли жалоб. Вдруг у него звонит мобильный телефон. Чтобы вытащить его из кармана, он снимает автомат и кладет его на стол. Чтобы поднести трубку к уху, следом снимает и каску. Прием плохой, поэтому он отходит к окну. Следом заходит его напарник и видит странную картину. Я стою у стола, передо мной автомат, а сержант в черном стоит ко мне спиной.

Внимательно проверив все мои документы, они начинают увещевать меня:

– Вам лучше уехать из города. Отдохнули – и хватит! Туристы… Понимаете, да? Там ведь еще много их бегает. Ну, этих…

– Кого? – допытываюсь я.

– Ну, придурков. Они вооружены. А еще, кроме них, там есть преступники, криминальный мир, который выпустили из тюрьмы. Они могут попытаться взять заложников. Например, нас или вас. Для сенсации. Поэтому вы понимаете, что мы больше не можем нести ответственность за вашу безопасность.

– А до этого могли? – интересуюсь я.

– Не надо спорить. Мы из Службы национальной безопасности. Нам приказано охранять не вашу безопасность, а безопасность государства.

Мир, Труп, Май

16 мая 2005 года в Ташкенте прошел митинг памяти погибших в выходные в Андижане. Массовых протестов не было. На митинг пришли несколько узбекских правозащитников с гвоздиками и около 30 российских журналистов с вопросом: почему никто в столице не реагирует на события в Андижане? Свой ответ на этот вопрос получил и я.