Воин в осаде

— У местных нет оружия, чтобы справиться с такими уродами, — мрачно покачал головой Распутин, — Такая тварь может и ползучую крепость завалить, если один на один.

— Одну уже убили, — шокировал я руса, — Прямым попаданием «Гекаты». Но это, сам понимаешь, чудо.

— Мне нужно позвонить отцу, — Евгений встал с места с решительным видом, — Срочно.

— Если у князя Распутина есть оружие, способное грохнуть матёрую миазменную тварь такого уровня опасности, — сказал я ему в спину, — то обсудите этот вопрос со мной. Есть кое-кто, охотящийся за аристократическими семьями севера. Он жжёт города и хабитаты, если благородные пытаются укрыться за их стенами. Он стирает километры железнодорожных путей сообщений, чтобы от него не убежали. На его совести уже десятки тысяч жертв, куда больше, чем у пятерки оставшихся миазменников.

— Там-то что за тварь? — обернулся богатырь. Его лицо было точной копией лиц всех присутствующих, выражая смесь неподдельного изумления с каким-то потерянно-усталым «ну что еще может случиться??»

— Наш бывший однокурсник и мой сосед по комнате, — угрюмо вздохнул я, — Герой Японии, Таканаши Кей.

Глава 12

Приклад автомата в руках солдата ударил быстро и зло, несколькими ударами превращая лицо завывающего мужика, цеплявшегося за плачущую женщину, его жену. Японец, потерявшись в пространстве, отшатнулся, загребая руками воздух, поймал еще один удар прикладом сбоку, а затем был сноровисто оттащен в сторону. Трое злых как демоны солдат, взявшие мужчину подмышки, отдуваясь, швырнули его в кучу других мужчин, хмуро и озлобленно смотрящих по сторонам. Те дергаться не осмеливались — минимум пять автоматов было наведено на всю скалящую зубы толпу.

Теперь пришла очередь самой женщины, но с ней проблем возникло куда меньше. Тот же боец, что превратил лицо её мужа в окровавленный и пускающий пузыри блин, гораздо мягче изъял из рук тихо заливающейся слезами женщины молчаливо стоящую девочку лет четырех, которую и передал своим помощникам из числа гражданских. Девочку споро понесли к вагонам, находящимся ближе к голове поезда. Конвейер работал.

— Ариста? Опять полоски? — голос Рейко вывел меня из озлобленной задумчивости.

— Да это я так, — мотнул головой, — Просто когда-то давно думал, что именно так выглядит зло — солдаты, разлучающие семьи. А теперь стою здесь, вроде как контролирую процесс, так еще и пристрелил одного семьянина. Пусть он был и не очень примерным.

— Аната…

— Я бесконечно рад видеть, как близко вы принимаете к сердцу происходящее, — яда в голосе полковника Ятагами хватило бы, чтобы утопить слона, — Воистину, Япония приобрела достойного господина и феодала в вашем лице, Эмберхарт-кугэ. Но я бы пустил половину этих ублюдков на селитряные ямы!

— Хочу сказать в защиту бывших жителей Хагонэ, — я развернулся к полковнику, которого определенно мучили фантомные боли из-за недавно образовавшейся на фронте культе руки, — Они понятия не имели, что мы решили организовать из бывших деревень тануки госпитали. Иначе бы не планировали прыгать с поезда семьями.

— Ваша мягкость может стать серьезной проблемой, Эмберхарт-кугэ, — отрезал полковник, отворачиваясь, — Мы организовались в последний момент! Послезавтра прибывают первые поезда с беженцами, а нам нужно вывезти из Камикочи еще около двадцати тысяч человек! И успеть освободить линию!

Процесс шёл, но хорошо он шёл только благодаря стараниям полковника Ятагами. Однорукий инвалид пахал как ломовой конь с момента попадания в долину, и по словам Рюоки, поблагодарить за это стоило меня и Регину — мы ему не мешали.

Старый служака видел решения там, где мне и рыжей они даже не снились. Перед тем, как начать что-то строить, Ятагами решил посмотреть — нельзя ли что-нибудь с пользой разрушить? И у него удалось найти, что именно. Вместо комплекса из трех защитных линий на каждый перевал Камикочи, полковник просто одолжил мой красный дирижабль, загрузил его взрывчаткой и саперами… а потом просто спустил несколько лавин в два побочных прохода в долину. Сотни тысяч тонн скал и камней, вывороченных взрывами и собранных лавинами по ходу спуска, буквально уничтожили перевалы, сделав их совершенно непроходимыми хоть для какого-то количества разумных, могущих представлять для сил долины опасность. Полковник не исключал, что одиночные вылазки диверсантов вполне допустимы, но даже тем будет легче и проще перебраться через горы на воздушном шаре, чем выверять на протяжении десятков километров каждый шаг.