Воин-Пророк

— Я говорю об этом, потому что, хотя нелюди и уничтожили инхороев, они не смогли разрушить Мин-Уройкас, ибо она не принадлежала — и не принадлежит — нашему миру. Адепты Мангаэкки обшарили это место, обнаружив многое из того, что проглядели нелюди, включая чудовищное оружие. И подобно тому, как человек, живущий во дворце, начинает считать себя принцем, так и адепты Мангаэкки возомнили себя наследниками инхороев. Они полюбили их нечеловеческую философию и пришли в восторг от их отвратительного, развращенного искусства Текне, ухватившись за него с любопытством обезьян. И, что важнее и трагичнее всего, они обнаружили Мог-Фарау…

— Не-бога, — тихо проговорил Пройас.

Ахкеймион кивнул.

— Цурумах, Мурсирис, Сокрушающий Мир и тысяча иных ненавистных имен… На это у них ушли века, но две тысячи лет назад, когда великие короли Киранеи стали брать дань с этих земель и, возможно, возвели вот этот зал совета, они в конце концов добились успеха и разбудили Его… Не-бога… И мир едва не захлебнулся криками и кровью прежде, чем Он пал.

Он улыбнулся и посмотрел на слушателей, смахнув слезы со щек.

— Вот что я видел в своих Снах, — негромко сказал он. — Ужасы, которые я видел…

Ахкеймион покачал головой и сделал шаг вперед.

— Кто из вас не помнит равнины Менгедда? Я знаю, что многие страдали там от кошмаров, видели во сне, как умирают в древних сражениях. И все вы находили кости и бронзовое оружие, которые эта проклятая земля извергала из себя. Уверяю вас, все это происходило не просто так, а по определенной причине. Все это — эхо ужасных деяний, следы смерти и катастрофы. Если кто-то сомневается в существовании или силе Не-бога, пусть вспомнит эту землю, сокрушенную одним лишь его присутствием!

Все, что я рассказал вам, — это факты, внесенные в анналы людей и нелюдей. Но это вовсе не история о предотвращении чудовищного рока, как вы могли подумать, — о нет! Мог-Фарау был сражен на равнине Менгедда, но его проклятые служители собрали то, что от него осталось. И именно поэтому, великие лорды, мы, адепты Завета, появляемся при ваших дворах и входим в ваши чертоги. Именно поэтому мы терпим ваши насмешки. Две тысячи лет Консульт продолжал свои нечестивые труды, две тысячи лет они искали способ возродить Не-бога. Считайте нас сумасшедшими, зовите нас дураками, но это ваших жен и детей мы стремимся защитить. Три Моря — вот о ком мы заботимся!

Потому я и пришел к вам сейчас. Задумайтесь над моими словами, ибо я знаю, о чем говорю!

Эти существа, шпионы-оборотни, не имеют никакого отношения к кишаурим. Утверждая это, вы поступаете так же, как делают все люди, столкнувшись с неведомым: вы втаскиваете его в круг того, что знаете. Вы нарядили нового врага в одежду старого. Но эти существа родом из незапамятных времен! Подумайте о том, что мы видели несколько мгновений назад! Эти шпионы-оборотни — за пределами вашего искусства и круга познаний, даже за пределами познаний кишаурим, которых вы боитесь и ненавидите.

Они — агенты Консульта, и само их существование предвещает беду! Лишь глубокие познания в Текне могли породить на свет подобную непристойность, познания, что обещают возрождение Мог-Фарау.

Нужно ли мне объяснять, что это означает?

Мы, адепты Завета, видим во сне конец древнего мира. И среди этих снов есть один, приносящий нам больше страданий, чем любой иной: сон о смерти Кельмомаса, верховного короля Куниюрии, на поле Эленеот.

Ахкеймион сделал паузу, осознав, что ему не хватает воздуха, и добавил:

— Анасуримбора Кельмомаса.

По залу прокатился встревоженный шепот. Кто-то что-то пробормотал по-айнонски.

— И в этом сне Кельмомас изрек великое пророчество. Не горюйте, сказал он, ибо Анасуримбор вернется в конце мира… Анасуримбор! — воскликнул он, как если бы это имя несло в себе ответ на все вопросы.

Голос его прокатился по залу, эхом отразившись от древних стен.

— Анасуримбор вернется в конце мира. И он вернулся. И сейчас, пока мы говорим, он умирает! Анасуримбор Келлхус, человек, которого вы приговорили к смерти, — это тот, кого мы, адепты Завета, зовем Предвестником, живым знаком конца времен. Он — наша единственная надежда!

Ахкеймион обвел взглядом ярусы, опуская раскрытые ладони.

— И сейчас вам, вождям Священного воинства, пора спросить себя — что же поставлено на карту? Вы думаете, что обречены сами, но ваши жены и дети в безопасности. Настолько ли вы уверены, что этот человек — всего лишь тот, кем вы его считаете? Откуда проистекает такая убежденность? Из мудрости? Или из отчаяния? Желаете ли вы рискнуть всем миром, чтобы увидеть, к чему приведет ваш фанатизм?

Голос его смолк, и в зале воцарилось тяжкое, свинцовое молчание. Казалось, будто каменные лики стен и стеклянные глаза окон смотрят на него. Несколько долгих мгновений никто не смел заговорить, и Ахкеймион с испугом и удивлением осознал, что ему действительно удалось достучаться до них. Наконец-то они слушали его сердцем!

«Они поверили!»