Войга. Хроники

Вот и сегодня, когда она вернулась домой, а старуха по привычке покинула избу с закатом, ее вновь одолели уже привычные страхи. Из одного угла торчали огромные паучьи ноги, а по дальней стене мельтешила чья-то костлявая рука с тремя пальцами. И никакая логика не могла пересилить эти образы, родившиеся в голове ребенка, которого уже столько лет окружало неведанное колдовство и незримые духи старухи.

В ту ночь дверь распахнулась за полночь, отправляя сердце Лукерьи в пятки. В лунном свете на пороге стояла она – Веда. Ее седые волосы торчали в разные стороны, дыхание было таким, словно она от кого-то убегала. В подтверждение ее догадки, старуха плотно захлопнула дверь и в бессилии скатилась по ней на пол.

– Бабушка? – испуганным голосом позвала она свою кормилицу.

– Спи! – звериным рыком отозвалась ведьма на зов ребенка.

Девочка укуталась в медвежью шкуру, повернувшись лицом в стену. Она дрожала от страха, тщетно пытаясь успокоить собственное дыхания, сделав его как можно тише.

Старуха заползла в горницу и принялась что-то нашептывать. Она то напевала, то завывала, а то и по-звериному рычала. Веда до самого рассвета металась по избе, срывая все новые и новые коренья и бросая их в большой черный котел. Она то и дело черпала зелье и с жадностью поглощала его без остатка, а не получив желаемого результата, принималась вновь и вновь добавлять в свое снадобье новые и новые травы.

Лишь по утру она остановилась и бросилась прочь из избы. Ее не было долго. Лукерья с опаской и надеждой ждала ее возвращения. Она не знала, что именно происходило со старой ведьмой, да и не уверена была, что знание ей это было надобно. Но вот в одном девочка точно не сомневалась, без Веды ей несдобровать. Кому еще будет нужна такая бесполезная обуза? Ведь, по сути, она практически ничего не умела, да и не касалась в доме старухи ни готовки, ни чего бы то ни было еще. Она была так же бесполезна для этого мира, как и каждый день, что она проводила в нем.

Поэтому Лукерья была безмерно счастлива, когда скрипнула старая калитка. Еще больше света озарило ее душу, когда ведьма вдруг стала такой же, какой была до того, как ее сразило неведомое безумие.

Только вот не все вернулось на круги своя. Стала Веда частенько из дома уходить, а Лукерью напротив – за порог не пускать. А ночами… Ночами старая ведьма принялась шептаться с кем-то: то приголубливая невидимого собеседника, а то и вопрошая в слезах сжалиться над ней. Так и минули две недели, что показались девочке вечностью. Не знала она, чего ожидать теперь, но в одно веровала точно – что-то обязательно должно произойти, только вот хорошего в этом будет мало.

Так и вышло. Когда солнце спустилось за горизонт и на землю опустилась непроглядная ночь, в дверь избы постучался взрослый мужчина. Его волосы уже изрядно просеяла седина, а на лице отражалась печаль с примесью разочарования. За последнее время он был единственны гостем, что почтил их своим визитом. Отсутствие привычных набегов местных жителей не могло не тревожить Лукерью, поэтому его приход стал для нее настоящим глотком свежего, былого воздуха из ее прежней жизни, что сейчас она начинала ценить как никогда раньше.

Веда лишь слегка отворила дверь и грозно бросила в появившуюся щель:

– Не принимаю никого!

Мужчина просунул нос сапога, мешая старухе захлопнуть дверь перед его лицом.

– А чего же так? Молва ходила, что в услуге ты на доброе дело никому не отказываешь, – с улыбкой произнес он, поглаживая выпирающий живот.

– Захворала я, – ответила ему она и с силой пнула ногу чужака, выталкивая преграду.

Мужчина оказался сноровистым, он успел убрать ногу прежде, чем атака старухи настигла его. Он ухватился рукою за дверь и настежь распахнул ее перед собой.

– А я, пожалуй, все же загляну к тебе на огонек.

Он важным шагом прошел внутрь избы, бросая удивленный взгляд на девушку, съежившуюся на полу. Лукерья не знала, с доброй али нет мыслью он пожаловал к ним в дом. Но почему-то в глубине души, она продолжала радоваться его приходу, даже не смотря на такой наглый выпад.

Мужчина прошел в горницу и принялся пристально осматривать малочисленные пожитки, окружавшие его.

– Ты чей будешь? Зачем пожаловал? – с вызовом спросила Веда.

– Так, посмотреть в глаза твои бесстыжие захотелось, – спокойным тоном ответил мужчина.

– Чего это бесстыжие? – ведьма сделала такой вид, будто слова незнакомца оскорбили ее. Но Лукерья заметила, как дрогнула ямочка на ее правой щеке, а это означало лишь одно, старуха явно занервничала.

– Знаешь, а я ведь был в селе сейчас. Мои молодцы до сих пор за тобой там подчищают, – незнакомец провел пальцем по пыльному столу, а затем поднес его к губам, сдув собранную на нем серость.

– А с чего ты решил, что я виновата в их хвори? – Веда прижалась спиной к стене в горнице и принялась ползком пробираться вдоль нее.

– Так, а кто же? – мужчина вопрошающе посмотрел на свою собеседницу.

– А мне почем знать, каких духов эти дураки потревожили?