Войд

– У них нет никаких барж и космолётов, а «крокодилы» не приспособлены для транспортировки живых Знающих, так как представляют для них смертельно опасные объекты. Я уже не раз говорил, что в их Вселенной действуют другие законы, другой набор констант и измерений. Протяжёнными в их мире являются не длина-ширина-высота, а какие-то другие, какие в нашем континууме свёрнуты в «струны». Мост нужен Знающим для преобразования нашего вакуума в нужную им среду. – Шапиро помолчал. – А может быть, для преобразования самих себя.

– А давайте уничтожим его! – предложил вдруг бортинженер. – Пока у нас есть ресурсы для этого.

– Отставить, мистер крутой! – буркнул Маккена. – Наша цель – переговоры.

– Вы так верите в их успех? – иронически хмыкнул Шеридан.

– Броситься грудью на амбразуру мы всегда успеем.

– Идём дальше, – решил Руслан, раздираемый противоречивыми чувствами. Ему были близки позиции обоих космолётчиков, но применение силы перед переговорами не гарантировало позитивного результата.

– У меня вопрос, – раздался голос Веласкеса. – Почему корабль не тает, как это было в прошлый раз? Мы выдержали в мире Знающих буквально несколько минут, и если бы стартовали вовремя, нас бы уже не было в живых.

– Могу сделать предположение, – сказал Шапиро.

– Ну как же вы без предположений, – буркнул Шеридан.

– Говорите, Всеволод.

– С нами войдики. Они пронизывают нас, весь корабль, заменяя наш вакуум, и континуум Знающих почти не реагирует на нашу материальность.

– Это они вам сказали? – поинтересовался Шеридан скептически.

– Я и сам умный.

– Идём дальше, – решил Руслан.

«Ра» двинулся в глубь бездны, раздвигающей всё новые и новые слоистые горизонты.

В какой-то момент «скелет динозавра», размеры которого, по оценке Клиффорда, превышали такую планетную систему, как Земля-Луна, исчез. Вокруг космолёта снова сгустился «туман», но уже не серый, а белёсый, с жемчужным отблеском.

Системы видения и сбора данных корабля перестали снабжать космолётчиков информацией. Клиффорд озабоченным тоном поведал экипажу свои опасения насчёт адекватной работы аппаратуры.

– Всё-таки местный космос воздействует на наши материальные структуры, – заметил Шеридан.

– Увеличьте скорость, – посоветовал Шапиро.

– Сэр? – подал голос Маккена.

– Пожалуй, можно, – согласился Руслан, – до тысячи. Но будь готов затормозить в случае резкого изменения обстановки.

«Ра» увеличил скорость.

Вскоре эффекты воздействия чужого пространства на организмы людей стали проявляться сильней. Космолётчики почувствовали нервное напряжение, духоту, перепады настроения, взгляды в спину, дуновение «сквозняков», проникших в защитные коконы, страх и тоску.

Первыми на это отреагировали женщины, обменявшись удивлёнными возгласами, затем и мужчины.

Клиффорд стал чаще жаловаться на сбои в цепях, и Маккена грубо приказал ему заткнуться и самостоятельно найти способ поддерживать свою психику в порядке.

В таком состоянии космолётчики пребывали долго – по внутренним впечатлениям, хотя потом оказалось, что длилось оно не более четверти часа. Затем корабль преодолел некий порог, негативные ощущения пошли на убыль, и «туман» вокруг рассеялся. «Ра» вонзился в нечто невообразимое, трудно описываемое словами.

Белый космос!

Корабль со всех сторон окружала бездна, но не чёрная, пронизанная лучами звёзд, как в родной Вселенной, а белая, проросшая чёрными волоконцами и чёрными точками, собиравшимися в рои и целые паутинные поля.

Многие из этих волокнистых образований выглядели геометрически правильными структурами, а некоторые – скелетами живых организмов. И было их бесчисленное множество!

– Боже ты мой! – низким голосом проговорила Роза Линдсей. – Море молока!

– Что это?! – задала вопрос, ставший привычным для всех, Марианна Вележева.

– Это континуум Знающих, – отозвался Шапиро невнятно; он в этот момент глотал адаптоген. – Почти всё как у нас, только наоборот. Чёрные точки – это их звёзды, рои – скопления звёзд наподобие наших галактик.

– В прошлый раз мы этого не видели…

– Просто пересекли граничный слой в другом месте.

– А эти… скелеты?

– Возможно, искусственные сооружения. – Шапиро сделал два звучных глотка, добавил: – Но вероятнее всего, всё, что мы видим, является результатом нашего восприятия. Наши мозги заточены искать аналогии. Пространства как такового здесь нет. Я прав, Клиф? Что показывают твои датчики?

– Нули, профессор, – огорчённо признался инк. – Глубина обзора – нуль, температура среды – нуль, излучения на всей полосе спектра – нуль.

– Это хорошо, что нуль. В прошлый раз мы попали под мезонное излучение, радиация была выше всяких норм. Хотя нас и сейчас что-то просвечивает. К тому же мы видим белый космос. Можешь определить, что это такое?

– Нет, профессор.

– Что же мы видим? Раз есть белое, значит, оно излучает фотоны?

– Могу предположить, что ваша нервная система реагирует на поток неких волн неэлектромагнитной природы. Я не вижу ровным счётом ничего, кроме сгущений плотности темноты.

Перед «Ра» проявилась гигантская «можжевеловая ветвь» размером – по создаваемому ею впечатлению – с галактику.