Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы

Призыв Рианы вышиб из него весь воздух и заставил рьястора взреветь. Поблекнувший было дух, вновь засиял, радуясь столь неожиданному признанию, получить которое он уже не надеялся никогда.

Оставив соратников на тропе, он бросился на зов в крепость, где Риана собрала измученную горстку гонимых. Нерожденная ждала его в центральной зале у самого входа, и приняла в объятья своих рук, впервые за долгое время, прижав к груди, как любимого ребенка.

- Я открою тропу и уведу вас туда, где мой брат не достанет, но ты должен мне помочь. Должен держать ее, пока не пройдет последний из наших детей. Я верю в тебя, Антаргин - Повелитель стихий. Ты сможешь, сынок.

Он думал, она не умеет плакать. Все что угодно, только не лить слезы, и ошибся. Сейчас они блестели в глазах, проступали каплями на лице, обжигая солью его сердце.

- Да, мама.

И он держал, пока тресаиры один за другим исчезали на его глазах, превращаясь в оседающую на пол тьму. Держал, когда рианиты прорвали оборону Сальмира и Окаэнтара и ворвались в крепость. Из последних сил удерживал, когда его друг уходил в новый, неизведанный мир, и даже тогда, когда рьястор взвыл от пронзившего его тело копья. Истекал кровью, но сохранял проход открытым, пока она не позвала его.

- Твоя очередь, сынок…

А затем шли дни, годы и века новой жизни, пока не пришло понимание, что и этот мир не вечен. Риана постепенно слабела, и просторы Саришэ сокращались, наравне с исчезающей энергией Нерожденной.

Тресаиры, не перенесшие ранений и перехода, исчезли, а их духи уснули, не имея возможности существовать без души и тела, и если в первое время Риана могла поддерживать их существование, то теперь ее сил не хватало, и Перворожденному пришлось искать носителей.

Антаргин смог приоткрыть тропу, чтобы ненадолго выпускать в большой мир собирателей, но не имел возможности в одиночку провести по ней весь народ. Для этого требовалась мощь Нерожденной, которой та уже не обладала, так как, облекши себя в подобие привычного для тресаиров мира, отдала большую ее часть, поддерживая и питая свое детище.

И вся эта ситуация казалась безвыходной до тех пор, пока Риана не нашла выход. Им был нужен ребенок смертной для того, чтобы вернуть кариал, утерянный Перворожденным во время последней схватки.

… Он прижимал ее к груди так крепко, как только мог, не причиняя при этом боли. Этот день, час, миг убивал его. Убивал своей неизбежностью, знанием, что как бы там ни было, им придется расстаться.

- Ты всегда будешь со мной.

- И ты.

- Я не хочу, чтобы ты уходила.

- И я не хочу, но ты же знаешь…

- Почему, именно мы?

- А почему нет?

Его губы коснулись белоснежного лба, запоминая это прикосновение, отпечатывая его в сердце, наравне с цветом любимых глаз, шелком белокурых волос, ласковым касанием руки.

Навечно в нем, каждый вздох с ним, до момента новой встречи…

- Так мы попали в ловушку, выбраться из которой самостоятельно нам не дано, - резко прервав поток воспоминаний, сказал Антаргин. - Ты единственная надежда рожденных с духом, Лутарг.

Переход от одного к другому был настолько быстр, что молодой человек почувствовал себя разорванным на части. Последнее видение стояло у него перед глазами, мешая понять услышанное, затмевая собой все остальное.

Это было именно то, что он жаждал, то, на что надеялся, осталось только разрешить себе поверить в увиденное. Принять это для себя.

Глава 16

Трисшунка встретила всадников притихшими окрестностями и мерцанием светящихся окон многочисленных домов, выстроившихся стройным рядком вдоль центральной улицы. В отличие от предшествующих поселений, в которые заезжали мужчины, эта деревня имела относительно зажиточный вид, отличалась добротными, выкрашенными в разные цвета домами, наличием больших огородов и возвышающимся над другими зданием постоялого двора, к которому и направились припозднившиеся путники.

Уже стемнело, и народ успел попрятаться по домам, спасаясь от вечерней, подернутой туманной дымкой, прохлады и неожиданных гостей, которые могут в потемках спуститься с гор. И пусть каратели никогда не останавливались в их деревне, а, держа путь к большим городам, проходили мимо, повсеместный страх никто не отменял, и люд предпочитал укрыться от горящих взглядов шисгарцев за обманчиво надежными стенами своих жилищ.

Оставив коней у привязи, четверо мужчин вошли в небольшую харчевню, намереваясь перекусить, договориться о ночлеге и, если повезет, разузнать что-нибудь о слепом и его спутнике, возможно останавливавшихся здесь же ранее. Урнаг искренне считал, что старуха отправила их по верному следу, а идти кроме Трисшунки тут было некуда, разве что в горы, и хоть мужчина не исключал подобной возможности, все же надеялся, что эта идея не пришла в голову беглецам.

- Ну что, хозяин. Чем порадуешь? - пробасил Урнаг, устроившись за добротным деревянным столом, покрытым темными пятнами от пролитого на него пива.

- Да все, чем захочите, - отозвался коренастый мужчина невысокого роста, направляясь к новым посетителям.