Военные рассказы и очерки

Тысячи солдат и офицеров устилали снежные поля под Сталинградом, залитые розовым светом восхода, но — что поделаешь! — немцы не могли рассматривать себя при этом розовом свете. Он был не для них. Да и какой там розовый свет, когда уничтожена целиком 384-я дивизия и командир ее генерал Гобленц еле успел улететь на самолете. Нет уже 376-й! Целиком лежит она в снегах России. Еле успели вбить кол в ее могилу, еле успели немцы прибить каску к этому дереву, как надо отступать. Оглянулись назад. Ветер, морозный степной ветер, качает оледенелую немецкую каску, и кажется солдатам, что укоризненно качают им головой мертвые. Уже нет 29-й моторизованной, уже тысячи и тысячи немецких солдат пишут завещания и мертвыми падают в поле, не успев даже и положить в конверт своего завещания.

Текст этих завещаний становился все короче и короче. Да оно и понятно. С одной стороны, и писать некогда и нечем — чернила мерзнут, а карандаши вываливаются из рук. А с другой — немцы уже перестают верить, что завещания их дойдут по адресу.

Поэтому и обер-ефрейтор Иоганн Кейниг написал родственникам очень коротко и вразумительно:

«Молитесь за своего папочку».

Подумал — и пустил себе пулю в лоб.

Впрочем, некоторым везет. Обходятся без завещаний. Так, например, повезло лейтенанту Францу Некелю. Этот лейтенант командовал батареей в 384-м артиллерийском полку. В последних боях не только его батарея, но и весь полк вообще перестал существовать.

Здесь вечером обер-лейтенант Векер — один из немногих, кто еще не написал завещания, — собрал к себе офицеров и солдат, сведенных воедино из разных разгромленных частей, и сказал им:

— Я могу вас обрадовать проверенным заявлением. Русские уже истощены, и мы получаем возможность собраться с силами, отдохнуть и взять, наконец, Волгу.

А следующим утром Франц Некель был разбужен таким отчаянным грохотом, что грохот этот показался ему чудовищным сном.

На воздух один за другим взлетали блиндажи с солдатами и офицерами только что сведенного полка.

Взлетел на воздух и обер-лейтенант Векер, держа, как утверждает Некель, в руке завещание, которое, наконец, он решил-таки написать. Сам же лейтенант уцелел случайно, засыпанный обломками, и был чрезвычайно обрадован возможностью оказаться в плену.

* * *

Чумою были эти люди при жизни!

И, чтоб не разносили чумы, превращены они в трупы и лежат ныне в российских донских полях, дабы своими разбойничьими плечами не заслоняли нам Сталинград и Волгу.

Лежат они и на земле, и в земле.

И видят они своими мертвыми глазами, что рядом с ними лежат десятки тысяч немецких, венгерских, румынских и прочих солдат и офицеров, тех, что шли недавно по Европе и грабили, и насиловали, и вешали, и расстреливали сотни тысяч людей.

Гремит победно по русской земле голос Верховного Главнокомандующего, гремит победно страна, в два месяца уничтожившая сто две фашистские дивизии. Невесело в преступном замке, в который превращена Германия, и бешеный конь войны, не слушая удил, вот-вот бросится в пламя, которое охватит замок, бросится туда, увлекая за собою всадника!..

Чтобы не существовать чуме, обрушилось на врага с силой невиданной, с отвагой необычайной славное советское оружие. Это оно, наше русское оружие, окружило, искромсало и превратило в прах двадцать две немецкие дивизии, зажатые в кольцо под Сталинградом. Только что по всей земле раздались слова «В последний час», подводящие итоги боев под Сталинградом. От двухсот двадцати тысяч отборнейших немецких войск осталось только двенадцать тысяч. И эти двенадцать тысяч близки к могиле. Опускается над разгромленными двадцатью двумя немецкими дивизиями занавес истории, занавес их существования. Встает наша русская слава, наше светлое будущее.

Вперед идет наша страна. Вперед, на врага, чтобы уничтожить гитлеровскую чуму, чтобы быть нашей окончательной победе!..

27 января 1943 года

ЧАС РАСПЛАТЫ

Второго февраля 1943 года закончилось одно из величайших сражений всех времен и народов — Сталинградская битва, битва при Волге.

Оно закончилось полным разгромом трехсоттридцатитысячной немецкой армии, пленением свыше девяноста одной тысячи отборнейших немецких солдат во главе с генерал-фельдмаршалом Паулюсом, двадцатью тремя другими генералами и двумя тысячами пятьюстами офицерами.

Поражены сотни тысяч лучших немецких войск. Поражены в том месте, где они рассчитывали похоронить Россию, куда пришли с земельными планами, дабы нарезать своим офицерам участки поместий, откуда хотели окружить Москву и отбросить русских за Урал.

Но поражены не только лучшие немецкие войска. Эта битва разрушила одно тщательно выстроенное здание в готическом стиле, называемое «непобедимостью Германии». Вера в непобедимость Германии, этот черный штандарт немецкой шагистики, уничтожена в донских степях советскими войсками!

Песня о «непобедимой Германии», руководимой фашистами, замолкла у берегов Волги, утонула навсегда в донских степях.