Военные рассказы

Крамер, стоявший рядом со штурмфюрером СС, объяснил задачу роты: прочесать близлежащую деревеньку, в которой были обстреляны две машины с нашими солдатами. Все лица, находящиеся в селе, независимо от возраста и пола, должны быть арестованы. Взвод, в котором находилось и отделение Резуса, получил приказ, заняв небольшие высотки севернее села, не выпускать из него ни одного человека. Как только село будет полностью окружено, начнется облава.

В пути солдаты не встретили ни одной живой души. Обойдя село стороной, взвод занял указанные высотки. Как и все, Фред отрыл себе ячейку для стрельбы и, устроившись в ней, наблюдал за деревенькой, в которой из нескольких труб поднимались к небу струйки дыма.

Офицер–эсэсовец перед началом операции объяснил солдатам, что в этом селе скрываются партизаны, которым они должны отомстить за смерть товарищей, убитых накануне.

«Если они застряли в этой деревушке, то им отсюда не выбраться, — подумал Фред. — Но вряд ли они сидят и ждут, когда мы захлопнем эту мышеловку».

Рядом с Фредом лежал в своей ячейке Резус. Он бросал по сторонам внимательные взгляды, а когда в небо взлетела сигнальная ракета, обозначавшая начало облавы, он шепнул Фреду:

— Началось! Не забывай моих слов, Барлах!

Раздумывать над словами фельдфебеля Фреду не пришлось: не было времени. Машины подъехали к околице села. Солдаты соскочили на землю и рассыпались по домам. Эсэсовцы же остались в заслоне. Никто не стрелял.

«Партизан в селе, конечно, нет. Они, видимо, заблаговременно убежали». Фред встал из своей ячейки и тут увидел, что несколько крайних домов уже горит.

— Они все сами сделали! — громко сказал Резус. — Нам и делать–то нечего.

Число горящих домов становилось все больше. Фред с ужасом смотрел на эту картину.

— Когда закончится война, нам придется делать из этих дикарей людей, по крайней мере из тех, кто поддается воспитанию. Они будут жить в нормальных домах, как и положено людям, и спать не на печке, а на кровати. Они будут целовать нам ноги из чувства благодарности, — проговорил робко Фред.

— Однако никаких партизан тут нет и в помине. Если бы они здесь были, то давно бы дали о себе знать, — заметил один из солдат.

— Тихо! — прикрикнул на них фельдфебель. — Я запрещаю вам подобные разговоры! Понятно?

Солдаты ответили: «Так точно» — и замолкли. Когда половина села была уже охвачена огнем, на другой половине согнали кучку жителей — детей, женщин, стариков.

— Что с ними сделают? — спросил Бардах у фельдфебеля.

— Их уведут на допрос.

— А потом?

— Я Резус, а не Иисус… Это будет зависеть от результатов допроса и обыска. К слову, Барлах, это дело других и нас с вами не касается.

— Тогда почему же жгут деревню, не дожидаясь результатов допроса?..

— Заткните свою пасть! — грубо оборвал его Резус. — Мы делаем то, что нам приказывают. Ни больше и ни меньше. Понятно?

Фреду ничего не оставалось, как сказать: «Так точно!» — и замолчать.

Он смотрел вслед жителям, которых повели в лес. Туда же поехали машины с эсэсовцами. Вскоре после этого солдат собрали вместе.

Был полдень. Солдаты расположились у подножия холма. Со стороны села несло дым, пахло жженым.

— Вот наконец–то мы можем передохнуть! — воскликнул Резус и, сев на камень, принялся открывать банку с колбасой. — Надо закусить, а то кто знает, когда еще время будет. Барлах, возьмите банку!

Фред подошел к фельдфебелю и взял у него из рук открытую банку. Сам же Резус начал доставать хлеб из ранца.

В этот момент раздались сначала отдельные выстрелы, а затем автоматные очереди.

Фред уронил банку и, делая большие прыжки, бросился к дереву, у которого он оставил свой карабин, однако шарфюрер, сидевший на траве рядом с фельдфебелем, громко рассмеялся и сказал:

— Никаких причин для беспокойства нет! Просто там наши приводят приговор в исполнение! Человекам трем–четырем дадут возможность бежать, чтобы они могли рассказать своим, как мы с ними расправляемся…

Проговорив это, шарфюрер преспокойно сунул в рот кусок мяса и, окинув солдат взглядом, продолжал:

— Если бы это зависело лично от меня, то я бы их всех до одного в землю уложил. Любой русский безопасен только тогда, когда он мертв. Отпускать троих — значит увеличить число врагов.

Резус заметил, что Бардах все еще стоит как пень на одном месте и не спускает взгляда с шарфюрера.

— Куда вы дели мою колбасу, идиот?! — заорал фельдфебель, вскочив с места. — Марш отсюда! Идите смените лучше часового! Марш, да быстро!

Фред щелкнул каблуками и, крикнув: «Слушаюсь!» — побежал к часовому.

— Почему Резус так кричал на тебя? — спросил Фреда солдат, которого он сменил.

— Они расстреляли русских, — выдохнул Фред. — Ты понимаешь? Расстреляли, как бродячих собак!

— Дружище, не раскрывай так широко пасть и не кричи так громко, — испуганно одернул его солдат. — Я тоже как услыхал, так сам не свой стал. Слава богу, что мы к этому не имеем никакого отношения. Меня все это нисколько не касается.

— Там же были женщины и дети. И несколько глубоких стариков…