Военные рассказы

И Евгений работал. Работал с упоением, вдохновенно, первый раз в жизни ему так работалось.

ВОЙНА полов Образ Анны Гуровой поселился в его душе. Он исступленно всматривался в рисунки, которые она передала ему. Что-то гипнотизировало его в этих рисунках, в этих необычайно твердо и уверенно нарисованных львиных головках, абсолютно симметричных, в звездах, леандрах, ландшафтах…

Видимо, он влюбился в'Анну Гурову. Любовь эта, впрочем, была странной – отчасти, некоторым краем сознания, Йогурт считал, что попал в некий фильм, где роль Анны играет Лив Тайлер.

Он не ревновал Анну к ее загадочному мужу, лежащему на полу. Образ жизни, который этот человек избрал, казался ему великолепным. Он догадывался, что Гуров принадлежит к тем редким людям, которым удалось решить все свои проблемы одним простым и емким способом – просто всегда лежать на полу. Несколько раз он встречался с Анной в той квартире на Новинском бульваре.

Там уже вовсю шли работы над полами – входили и выходили рабочие и мастера: краснодеревщики, мастера укладки плиток… Анна внимательно рассматривала изготовленные по заказу образцы плиток, половиц, ковровых покрытий… Один раз, уже довольно поздно вечером, Анна вдруг позвонила и попросила зайти на Новинский бульвар.

Йогурт знал, что в этот час там никого не будет: ни рабочих, ни мастеров… Мысль о том, что они встретятся с Анной наедине, впервые будут наедине с момента их первого свидания – встретятся в этой пустой квартире, в огромных окнах которой громоздится иллюминированный город, под розоволиловыми ночными небесами… Все это взволновало Йогурта.

До сих пор он никак не проявлял своих чувств, он скрывал свое восхищение, свой любовный бред, теперь же он купил в магазине цветов один довольно редкий, экзотический цветок. Он собрался подарить его Анне – изображение этого цветка встречалось на одном из ее эскизов, это изображение было перенесено искусными кера мистами на поверхности чудесных плиток, кото рыми уже был покрыт пол одной из комнат – в этой комнате он и собирался подарить ей цветок, ничего особо не говоря. Он надеялся, что красота и аромат этого цвет ка смогут выразить его воодушевленное и немно го безумное состояние. Он, конечно, не надеялся на какую-либо взаимность, просто хотел по ры царским заветам выразить свое преклонение.

С цветком в руках он поднялся по лестнице.

В подъезде было в тот вечер темно. Кажется, отключили электричество. Он позвонил. Никто не открыл ему. И тут он заметил, что дверь чуть приоткрыта.

Он вошел. В квартире тоже не было света, но во всех окнах так сиял город, что и в комнатах было довольно светло. Йогурт был почему-то уверен, что Анна ждет его в дальней комнате, глядя в окно.

Он прошел по большим комнатам – полы почти везде были готовы. Он дошел уже почти до той комнаты, где ожидал увидеть Анну, и вдруг мужской голос произнес за его спиной:

– Вы – Евгений?

Йогурт вздрогнул всем телом, обернулся. В темном углу комнаты лежал на полу человек. Света было достаточно, чтобы разглядеть: человек был в строгом черном костюме, в белой рубашке с галстуком и начищенных черных ботинках. Он лежал, прижавшись щекой к полу.

– Вы хорошо все сделали. Хотел поблагодарить вас. Я – Леонид.

Мужчина, не приподнимаясь, поднял вверх руку. Йогурт подошел и пожал эту руку.

– Я рад, что вы довольны, – произнес он.

Он чувствовал себя донельзя странно, не понимая, стоит ли ему присесть на корточки или про должать стоять, ощущая, что лицо собеседника находится на уровне его ботинок.

– Анна говорила вам о моих привычках, – сказал Леонид (голос у него был низкий, но мягкий).

– Никто не понимает меня кроме нее. Но вы – художник, и, видимо, вы тоже отчасти поняли меня. Во всяком случае, вы сделали все так, как я хотел. Я ценю это. Я пришел к этому решению – лежать на полу – в критический момент. Бывают минуты отчаянья. В такие минуты ты словно ударяешься лицом в пол – мир сплющивается, становится твердой поверхностью. Выход? Простой, я нашел его. Упасть! Упереться лицом в настоящий пол, пасть ниц, смириться, сровняться с поверхностью.

И в этой поверхности обнаружить миры, бесчисленные, неведомые, дикие, бескрайние просторы. Неосвоенные земли. О, я мог бы рассказать людям об этих мирах, раскинувшихся под их ногами. Я мог бы поведать о щелях между половицами, об этих ущельях, рассекающих древесные плато, на дне которых тонкая серая пыль лежит как смесь снега и тумана. Я мог бы рассказать о застывших каплях лака, красноватых словно кровь или желтых как янтарь, и в этих каплях, как в мутных увеличительных стеклах, вспучиваются и разрастаются древесные волокна половиц, я мог бы рассказать о крошечных насекомых, что бегают между паркетинами, о капризах линолеума, о его вязких и немного липких волнах, несущих на себе орнамент – кто не купался в этих морях, тот не знает. Я мог бы написать книгу о коврах, ковриках, ковровых дорожках…