Военное детство и вся жизнь

Какова же была радость, когда полено рассмотрели на свету! Завернутое в тряпицу бревнышко оказалось большим куском сала-шпиг! Сало было слегка покусано собаками, но в целом шмат был замечательный, толстый, белый с розовыми прожилками! Это был настоящий праздник!

Секрет возникновения такого богатства оказался и прост, и удивителен. Сало принесла собака Динка. Она жила у нас всю войну под крыльцом, где было сухо и тепло. Динка была крупная собака, какая-то помесь кого-то с кем-то, но вид имела породистой немецкой овчарки. Ее дважды хотели забрать на фронт, но первый раз она только что ощенилась и ее оставили – кормящая мать, а второй раз мама ее отстояла, сказала, что как жена офицера имеет право на защиту. Маме поверили и Динку оставили.

Каждый год Динка приносила по восемь-десять щенков и умудрялась их выкармливать, добывая себе пропитание на помойках и охотясь на грызунов и, возможно, даже на кошек. Но её любимым местом добычи были окрестности Холодильника. Работающие там расхитители воровали все, что могли утащить и прятали украденное в укромных местах. Собаке, да еще такой крупной, не составляло труда отыскать закладку. Днем она дремала под крыльцом на цепи, а ночью отправлялась на свободную охоту. Периодически, по утрам мы находили во дворе остатки ее обильных трапез.

С такой охранницей я совсем маленькой оставалась одна дома на весь день и взрослые были уверены в моей безопасности – Динка на посту! Однажды был случай, это я видела сама в окно, к нам во двор зашли две цыганки-воровки и направились к двери. Потом увидели собаку и попытались прикормить ее полбуханкой хлеба. В результате на тропинке остались клочки пестрых юбок и хлеб. Динка не стала его есть.

После войны, отец был уже дома, ночью кто-то пытался к нам залезть. В схватке с вором Динка получила ранение ножом в живот, но доползла до крыльца и умерла, подперев собой дверь.

У нас тогда был траур. Еще бы! Семья потеряла верного друга и бдительного сторожа.

Но был и неприятный случай, связанный с нашей Динкой.

Была весна или начало лета, я, как всегда, сидела дома одна. Был ясный день и мне срочно захотелось за сарай. Родители оставляли мне на день ведро, но мне захотелось во двор. Я откинула крючок, открыла дверь, вдоволь нагулялась, вернулась домой, а закрыть дверь не могу – Динка зашла в сени и не хотела выходить. Я не отличалась ростом и наши головы были примерно на одном уровне. Но я, пользуясь своим статусом «царя природы», стала ее бесцеремонно выталкивать. Да куда там! Собака была сильнее меня и раза в три тяжелее. Видимо Динке показалось ущемлением ее собачьего достоинства, что какая-то шмакодявка смеет ее толкать и за уши тянуть, она меня и тяпнула за предплечье. Конечно, если бы она это сделала со зла, то руки бы точно у меня не осталось. Рука-то была в виде тонкой косточки, обтянутой кожей. Динка прокусила только кожу, но мне и так было очень больно, страшно и обидно. Я зашла домой, взяла какую-то грязную тряпку, зажала ранку и, забившись в угол, уснула.

Когда пришла мама, она привела меня в чувство, побила собаку, выбив ей один зуб, потом срезала с загривка клок шерсти, сожгла его и этим пеплом засыпала ранку. Бедная Динка осталась без зуба, а моя ранка зажила как на собаке. Правда, шрам остался на всю жизнь.

Кошка у нас тоже жила. Но она редко была на виду. Или охотилась на мышей, или пряталась от Юры, который хоть и любил кошку, но вечно донимал ее «экспериментами». Поэтому, во второй половине дня, как только Юра приходил из школы, кошка считала за благо или спрятаться, или вообще уйти из дома.

Жили у нас одно время белые мыши в клетке над дверью между кухней и комнатой. Мышей держали для моей двоюродной больной сестры Клары. Клара ходила на костылях и, когда приезжала ненадолго домой, кошка и мыши были ей хоть каким-то утешением и развлечением. Но однажды утром мышей не обнаружилось, зато сытая кошка громко мурлыкала от удовольствия.

Я всегда вспоминаю Клару с благодарностью. Она была старше меня лет на семь. Подруг у нее не было. У меня тоже не было. Поэтому мы с ней, оказавшись вместе, учились, что-то мастерили, устраивали театр, концерты, играли в кукольный театр. Развлекались, как могли. Юра участия в наших играх не принимал. Ему было некогда: учеба, магазин, уголь, помойки, уроки… а там и вечер, темно. Электричества не было. Была керосиновая лампа, и он часто делал уроки при ней.