Водораздел

— Хорошо, пока, — сказала Аня и вылезла из машины. Когда джип уехал, она посмотрела на визитку, оставленную ей незнакомцем, а когда прочитала, то почувствовала, как ее обдало ледяной волной ужаса. На визитке было написано: «Мордашев Александр Константинович, секретарь Совета безопасности — вице–губернатор Великоволжского края». Начальник контрразведки губернатора Агаркова был объектом самых жутких слухов, ходивших по региону, и Аня много чего слышала о нем от своих знакомых и как–то раз от отца, доцента Великоволжского университета. Однако потом Аню вдруг переполнило чувство гордости от того, что она общалась и ездила в одной машине с этим персонажем. Она почувствовала желание рассказать о своих приключениях какой–нибудь подружке, но потом решила, что делать этого не стоит.

…

Полковник Брусницын с утра появился на рабочем месте в довольно расстроенных чувствах. Ни с кем не здороваясь и никого не вызывая к себе, он извлек из служебного непочатую бутылку коньяка «Курвуазье», открыл ее, налил полстакана, и осушил не глядя. Потом открыл сейф и копался в нем несколько минут, после чего извлек оттуда папки по Чавии, положил их стол и стал изучать. Через полчаса он взял трубку местного телефона, набрал номер начальника отдела по контролю за госорганами и вызвал его к себе.

Через полминуты невысокий мужчина в штатском и редкими усиками отчитывался перед полковником.

— Подтвердилась ли информация по полпреду?

— Ну да.

— Что да?

— Ну, приезжает он завтра.

— Во сколько?

— В половине десятого в городской аэропорт.

— Встречать будет губер?

— Да, Дмитрий Иванович со всем своим иконостасом. Ну, Шумилов там, Кейтель, Мордашев, наверняка Харченко будет…

— Наш будет?

— Анатолий Иванович? Скорее всего. У него, по имеющейся информации, отдельная встреча с Сергеем Виленовичем запланирована.

— Расписание есть?

— А как же, товарищ полковник, обижаешь, — улыбнулся Михальчук и извлек из внутреннего кармана сложенную вчетверо бумажку, — наше с вами ведомство просто обязано располагать всей полнотой информации.

Брусницын быстро пробежался по ней. Потом отложил и сказал.

— Это хорошо. Значит, говоришь, завтра вечером, как полагается, приватный междусобойчик намечается у Дмитрия Ивановича?

— Это не я говорю, это наши осведомители.

— Да ладно, не скромничай. А скажи–ка мне вот что, Юра. Правда ли, что слухи ходят по нашему управлению, что генерал наш на повышение собрался?

— Ну, этого я уже не знаю, — затряс головой Михальчук, — но пару раз слышал, будто он идет к полпреду Коренчуку, то ли на зама, то ли на пома. Но слухи неподвержденные, поэтому врать не буду. Чего не знаю, того не знаю

— А, скажи–ка мне, Михальчук, что слышно о преемнике, если, конечно, это вот все по генералу нашему подтвердится.

— Пока ничего конкретного. Но слухи ходят разные. Согласно одной версии, ждут варяга. Сверху. Возможно, из Москвы кого–то спустят. А согласно другой, это может быть Усольцев, начальник службы конституционной безопасности.

— А почему он?

— Говорят, его в администрации желают видеть, и что Мордашев его рекомендовал.

— А с чего это вдруг у Александра Константиныча такая любовь к Усольцеву появилась?

— Не могу знать, товарищ полковник. Но слухи ходят… В общем, помните дело про этих чеченов и про похищение дочки Гольцмана, которую в Чечне нашли.

— Ну, и дальше что…

— Говорят, но я, сам понимаешь, конечно, этого не знаю, и этому нисколько не верю…

— Да, говори, Михальчук, не боись, ты же мне чужие слова пересказываешь, а знать всякие слухи да сплетни — сам понимаешь, это наша работа.

— В общем, говорят, будто генерал наш в этом замешан. И Усольцев тоже. И что чеченцы на базе РУБОПа дали показания, и поэтому теперь, что товарищ генерал, что Усольцев, все у Мордашева под колпаком.

— Вот значит, как…

Полковник достал сигарету, чиркнул зажигалкой и задымил. Подымив с полминуты, он вдруг спросил:

— Скажи–ка, Михальчук…Хочешь на мое место?

Михальчук слегка растерялся.

— Да говори, не стесняйся, только честно. Мы все люди свои.

— Вообще–то я считаю, что никто не справится с этой работой лучше, чем вы. Я, конечно, не отказался бы, но…

— Вот за что я тебя люблю, Михальчук, так это за честность, — и Брусницын подошел к Михальчуку и положил руку на его плечо, — а теперь сам посуди. Занять ты его можешь при двух раскладах. Либо если меня отсюда сапогом да под задницу, либо если я уйду на повышение.

— Ну, конечно, только если ты пойдешь на повышение.

— Вот и я так думаю, Михальчук. А чтобы наши мечты стали явью, просто думать мало. Придется нам с тобой поработать, причем стахановскими темпами. Готов ли ты к этому, Юра?

— Всегда готов, Леха.

— Вот это правильно, это по–нашему. А теперь иди и работай. Держи ситуацию под контролем, круглыми сутками, без перерыва на сон, еду и чего там у тебя еще. И докладывай мне все незамедлительно.

— Вас понял, товарищ полковник, разрешите идти?

— Иди. Да, кстати, скажи–ка мне, это так, или я ошибаюсь, что Волынин Виталий Владимирович давно уже не был в наших краях.

— Да уже больше двух месяцев.