Во славу Отечества

Была уже вечер, когда англичане смогли оценить оперативность русских и заподозрить, что они угодили в хорошо продуманную ловушку северного медведя. Комендант Мальты сэр Хоуп сообщал о прибытии русской эскадры, командир которой контр-адмирал Беренс предложил английскому гарнизону приступить к незамедлительной эвакуации с острова, который отныне принадлежит России. В качестве первого шага, Беренс требовал допустить русские корабли на рейд Ла-Валетты к девяти часам утра 7 декабря. В случаи оказания сопротивления, это будет расценено как недружественный шаг, со всеми вытекающими отсюда последствиями. 

Согласно донесению флотских наблюдателей, в состав эскадры входили два линкора, в которых они опознали «Александра III» и «Николая I», а так же два новеньких линейных крейсера «Измаил» и «Кинбурн». Последний согласно донесениям агентуры после спуска со стапелей Николаева проходил ходовые испытания. Кроме этого, под прикрытием отряда эсминцев были замечены два гидротранспорта с морскими бомбардировщиками, сыгравших решающую роль в бою при Абу-Кире.

К Ллойд-Джорджу были немедленно приглашены военные и морские специалисты из министерства обороны, которые произвели оценку действий русских. Самым главным вопросом к ним, было, не кроется ли в действиях русских коварный обман в отношении Британии. Это было столь очевидно с позиции господина премьер министра, однако эксперты в один голос исключили возможность обмана со стороны русских с началом наступления.   

- Генералы Корнилов и Духонин, не те люди, которые ради сиюминутной выгоды готовы опозорить своё имя и честь – проговорил генерал Нокс, чем вызвал, кислую гримасу на лице Ллойд-Джорджа

Уже ночью, сэру Хоупу ушла телеграмма, с приказом допустить русскую эскадру на рейд Ла-Валетты и начать эвакуацию гарнизона. Потрясенный известием, комендант запросил подтверждение полученного распоряжения и получил короткий и ясный ответ: «Выполнять!».

Ровно в 9 часов утра, русская эскадра торжественно вошло в извилистую бухточку, и встала на внутреннем рейде, там, где раньше мог стоять только флот Его Величества короля Англии Эдуарда. Пушки береговых батарей покорно молчали, приведенные приказом премьер-министра, а гарнизон, хмуро, сквозь зубы, был вынужден приветствовать появление нового хозяина этих мест. Огонь негодования сжигал души гордым бриттам, но отсутствие собственного флота и грозные пушки русских кораблей, не оставляли им ни единого шанса для оказания сопротивления.    

Немедленно на остров был высажен десант, состоящий исключительно из подразделений генерала Свешникова, которые подобно муравьям быстро расползлись по цитадели, занимая все важные узлы сопротивления. При этом русские были спокойны и делали свое дело полностью корректно, что убийственно действовало на англичан, в душе ожидавших увидеть дикие толпы варваров севера.

Прошло ещё два часа, и гордый «Юнион Джек», столько времени украшавший флагшток острова, нехотя сполз вниз, а на его место был поднят российский стяг, вместе со знаменем мальтийских рыцарей. Оно как бы символизировало независимость Мальты, которая с этой минутой находилась под русским протекторатом.   

По договоренности с Хоупом, русские не занимали ни британские казармы, ни другие административные здания, оставив их в руках англичан. Они ограничились лишь, снятием замков с пушек и опечаткой дверей арсенала. При этом русские взяли под свой контроль радиостанцию, ставя англичан в полную изоляцию от внешнего мира.

Тем временем  в штабе генерала Маркова шли последние приготовления к броску через Одер. Ровно за сутки до начала наступления, к месту предполагаемого прорыва была переброшены саперная бригада генерала Рашевского, чьи понтоны должны были помочь дивизии генерала Яковлева форсировать реку. Одновременно с этим к немецкому плацдарму на восточном берегу Одера в районе Кюстрина, по железной дороге подошли специальные бронепоезда, имевшие на  своем вооружении батарей десятидюймовых и двенадцатидюймовых орудий.

К большому сожалению, передний край противника был не достаточно хорошо разведан, и это вынуждало артиллеристов вести огонь лишь по площадям. Обычно после подобного обстрела у противника оставалось множества неподавленных огневых точек, но на этот раз разрушение обороны противника не имело большого значения. Начатый с рассветом 7 декабря многочасовой артобстрел служил только одной цели, отвлечения внимания немцев от участка севернее Франкфурта, где и должен был состояться прорыв обороны противника.