Во имя Разума. Уникум

Сияна упала бы, если бы не была привязана к колонне, она повисла на цепях, совсем обессилев, сознание мутилось. Зиоскафр схватил ее, с силой прижимая к себе, его пальцы с когтями больно впивались в ее тело. Глаза его, выдавая сильное возбуждение, пылали ярким синим огнем. Меж его острых зубов показался длинный лиловый язык, извивающийся, как змея. Словно живущий своей жизнью, он прошелся по ее лицу и настойчиво, нетерпеливо устремился к ее рту. Зиоскафр втянул зубы в десны, выдвинул из своей пасти внутренние челюсти в виде щипцов–захватов, как жвала насекомого, но тройные, и вставил их в пазы на ее лице, для того и предназначенные. Щупальца под его челюстью вцепились в ее голову, удерживая ее. Но Сияна не сдавалась. Она плотно сжала свои зубы, и зиоскафр не мог проникнуть в ее рот своим языком, как бы ни старался.

– Убери зубы! – бушевал зиоскафр. – Ты теперь в моей власти, непокорная матка! И я могу делать с тобой что хочу!

Но она не сдавалась. И тогда он начал ее избивать. Она сопротивлялась в его руках из последних сил, пока сознание не покинуло ее. И пришла в себя, лишь когда Вадим освободил ее от цепей и она упала в его руки. И вот теперь она как бы заново переживала весь тот ужас. Вадим напомнил ей об этом ужасе, пытаясь ее поцеловать. Кажется, она его этим очень обидела. Надо все ему объяснить. Но где же он, где Вадим?

Глава 5

Ратибор, наконец, заснул, и Кирилл отправился проведать Георагзиса. Выглядел Правитель очень скверно. Георагзис снова становился старым, можно сказать, древним. Не спасал даже «Джинн». Его организм давно устал жить на этом свете и просил покоя и забвения.

– Нам надо поскорее вернуться на Землю, Правитель, – сказал Кирилл, поддерживая Георагзиса, пока тот тяжело поднимался с постели. – Думаю, прямо сейчас, не дожидаясь утра, иначе мы можем вас потерять.

– Хорошо, – согласился Георагзис. – Жаль, что мы так и не осмотрели город, как планировали. Вылетаем как можно быстрее. Иначе я могу не дожить до утра. Мне поможет только Талариус, а он на Земле. Если еще поможет.

Он помолчал, остановившись в дверях. Казался он спокойным, отрешенным, угасшим, словно уже простился с этим миром. Но что–то все же беспокоило и угнетало его, что–то незавершенное или даже не начатое.

– Я думаю, что выполнил свой долг правителя, – задумчиво произнес он. – Мой мир снова встал на ноги и проживет теперь и без меня. Но сам я еще хотел пожить напоследок нормальной человеческой жизнью, обрести семью и еще оставить после себя потомство. Я так долго был лишь придатком разумной машины, которую сам же создал, что уже привык к такому существованию. Но когда я увидел ее, эту женщину… я вспомнил свою молодость, свою прошлую жизнь. У меня ведь тоже когда–то была семья, были дети, но они все погибли… И вдруг эта женщина… У меня появилась надежда, глупая, конечно, что я могу вернуть ту жизнь, начать все сначала… Впрочем. Это уже неважно. Она все равно не стала бы меня ждать.

– Кто?

– Твоя мать.

Он медленно вышел в коридор и тяжело, держась за стену и опираясь о плечо Кирилла, заковылял в рубку корабля.

– Надо успеть, – бормотал он себе под нос, словно разговаривая с самим собой. – Талар подчиняется только мне. Мы взлетаем сейчас. Пока я еще живу. Промедление смерти подобно. – И вдруг глуповато хихикнул, словно в старческом маразме. – А что есть смерть? Вечный сон. Долгожданный покой.

Сияна всегда чувствовала всех членов экипажа в звездолете, их присутствие, как взгляд в спину, отголоски их мыслей и чувств. Но сильнее всего она ощущала присутствие Вадима, видимо, потому, что все его мысли, все его существо стремилось к ней, и она от этого немного нервничала, испытывая беспокойство и дискомфорт. Но сейчас Сияна поймала себя на том, что больше не чувствует присутствия Вадима – совсем! Ну не умер же он, в конце концов!

Сияна заметалась по оранжерее, как потерянная. Это она, она виновата! Ну почему она такая холодная, бесчувственная? Словно механическая кукла, не способная любить. Она, конечно, может пожалеть, посочувствовать – и только. Но любовь – это совсем другое, перевоплощающее душу и тело. Она ощущала это только со стороны, сквозь чужие мысли и чувства, как отголоски эха, это беспокоило и тревожило ее, доводя до отчаяния. И эта ее неспособность, непознанность любви заставляет страдать как Вадима, так и ее саму.

Сияна вдруг ощутила под ногами легкую вибрацию пола, которая тут же угасла как ушедшая с берега волна. Может, показалось, и у нее просто закружилась голова? Но Сияна уже поспешно включила обзорные экраны. И ужаснулась. То, что она увидела, привело ее в полное смятение.

«Лучезар» находился на околоземной орбите, и Сельзар, зловеще багровый, с лиловыми тенями по краям, опоясанный лунами разной величины и формы, медленно поворачивался вокруг своей оси. Звездолет улетает! И эта его зависание над планетой – как бы прощание с ней навсегда. Корабль вот–вот сорвется с орбиты и ринется в необъятные космические просторы Вселенной.

Но как же Вадим? Его здесь будто бы и нет.