Внутри убийцы

Зои тревожила ее собственная реакция. Недавно она позаимствовала книги о серийных убийцах и много читала о психопатах. Людях, лишенных способности сопереживать другим человеческим существам. Психопатов было удивительно много, один процент от всей популяции. Неужели она психопатка? И поэтому не горюет о Кларе? И не прольет ни слезинки, сочувствуя Норе? Мать плакала рядом, а ведь она знала и Нору, и Клару намного хуже, чем Зои. Люди в церкви плакали, их всхлипы слышались по всему просторному залу. Зои пыталась заставить себя заплакать, пыталась думать, каково сейчас Норе. Клара, ее единственная сестра, схвачена мейнардским серийным убийцей. Изнасилована и убита, выброшена, как мусор, в реку Ассабет.

Ничего.

Школьный психолог сказала им, что любая реакция нормальна, все люди по-разному переживают горе. Но конечно, она не имела в виду полное отсутствие реакции. Это ненормально. И зацикливание на убийце, коллекционирование всех статей с его упоминанием — Зои была уверена — тоже ненормально.

Когда подошло время, она заставила себя подойти к гробу, посмотреть в лицо Кларе. Всего на четыре года старше ее, жестоко убита…

Клара не выглядела как девушка, которую жестоко убили. Казалось, будто она спит.

Зои отвернулась, посмотрела на заплаканную толпу, ища кого-нибудь, кто, как и она, абсолютно ничего не чувствует. Несколько детишек выглядели совершенно спокойными. Они не понимали, что происходит. Но каждый взрослый плакал или выглядел так, как будто сейчас расплачется.

Она направилась к выходу; мать пошла следом, гладя ее по голове.

В руку Зои скользнула чья-то ладошка. Она посмотрела на серьезную Андреа, пристроившуюся к сестре. Знала ли Андреа, что происходит? Теперь она каждую ночь спала с Зои. Ибо понимала: что-то очень неправильно.

Мир был белым, снег покрывал церковный двор, укутывал деревья, траву, тонкой полоской лежал на невысокой ограде, отделяющей двор от улицы. Зои пошла за родителями к машине, все молчали. Залезла в салон. Звук запущенного двигателя казался странно приглушенным. У Зои кружилась голова, казалось, будто она где-то не здесь.

И ни одной слезинки. Никакого сопереживания. Совсем как у убийцы.

По дороге домой Андреа пристроила голову на плечо сестре. Она играла с пальцами Зои, как иногда делала по ночам, снова и снова гладя большой палец. Зои молчала, хотя ей было щекотно.

Поездка была недолгой, как и любая поездка в пределах городка. Когда они добрались до дома и вылезли из машины, Зои не могла сообразить, почему весь мир продолжает покачиваться.

А потом она оказалась на коленях, с колотящимся сердцем, извергая свой завтрак. Мать собрала ее волосы, говорила с ней, но Зои не понимала ни слова. Казалось, они мешаются друг с другом, а она кашляла и отплевывалась, смотрела на комковатую желтую гущу на снегу и безудержно дрожала.

* * *

Зои опять посмотрела на часы. Семнадцать минут третьего, и она подозревала, что сон так и не придет. Рядом свернулась калачиком Андреа; одеяло укрывало ее до подбородка, на щеке лежала прядка волос. Зои уже привыкла спать на половине кровати — и совсем не возражала.

Она плакала. Просто не могла остановиться. Дрожала и плакала больше часа. Мама обнимала ее, утешала и пыталась подобрать слова, которые помогут. В конце концов Зои добралась до своей комнаты и рухнула на кровать, глядя в потолок, пытаясь выбросить из головы жуткие картины, которые продолжали ее преследовать. Остаток дня был покрыт дымкой. Она не хотела ни с кем говорить, только быть одной. Кроме Андреа. Она не сказала ни слова, когда сестра вошла в ее комнату и плюхнулась на пол. С ней было чуть легче.

А сейчас ей хотелось только уснуть. Она вымоталась.

В итоге Зои вздохнула и включила ночник. Андреа напряглась во сне, потом перекатилась на другой бок, отворачиваясь от света. Зои вытащила книгу, которую прятала под кроватью, одну из тех, которые она брала в библиотеке. «Те, кто сражаются с чудовищами» Роберта К. Ресслера. Это была пятая книга, которую она брала о серийных убийцах, но первая, написанная психологом-профайлером из ФБР. Зои даже не знала о существовании такой профессии.

Чем больше она читала, тем больше деталей начинали становиться на место. Мейнард был далеко не единственным местом, где орудовал серийный убийца. И у деяний этих убийц, какими бы чудовищами они ни являлись, было объяснение. Ресслер утверждал, что движущая сила большинства таких существ — их фантазии. Эти фантазии разрастались, становились мощнее и подробнее, завладевали мыслями убийцы, и в какой-то момент он пытался их реализовать. Реализация на некоторое время удовлетворяла его, а потом он вновь ощущал потребность убивать.

Подробные психологические профили, которые приводил Ресслер, поразили Зои. Что он сказал бы о мейнардском серийном убийце?

Ей хотелось, чтобы начальник полиции Мейнарда попросил помощи у профайлера ФБР.