Внутри ауры

— Well, — прекратил он общий балаган, — last time we played war. It’s too late for football. You have already seen the movie. Then dances! Bring your spoons, bowls, rattles, everything you have that makes sounds! Today will be rumba! (пер. с англ.: Так, в прошлый раз в войнушку играли. В футбол поздно. Фильм вы уже посмотрели. Тогда танцы! Тащите ваши ложки, миски, погремушки, все что у вас есть звонкого! Сегодня будет румба!)

Дети врассыпную побежали по комнатам. Сталкиваясь и падая, им хотелось быстрее занять первые ряды на сцене. Через мгновение детская масса с подручными музыкальными инструментами в руках дисциплинированно выстроилась вокруг Молдована. Тот помог распределиться, чтобы никому не мешать, а затем, взяв в руки ложку и миску, начал задавать ритм и напевать афроамериканский мотив. Под аккомпанемент из бутылок и горшков он начал медленно показывать несложные движения руками и ногами. Дети повторяли и запоминали ритм. Некоторым было сложно одновременно и создавать музыку, и двигаться под нее. Но благодаря стереотипным движениям и легкому ритму, малыши вскоре отключили разум и отдались движениям. Они, смеясь и кружась вокруг Молдована, выглядели как самое настоящее индейское племя вокруг костра. Мужчина для них, действительно, был своего рода огня. Кирилл глядел и не верил своим глазам, что этот человек танцует и веселится. Молдован заражал своим пением и улыбкой каждого малыша, и даже, если у кого-то не получалось, показывал заново. Вскоре вся свора детей без чьей-либо помощи начала напевать мелодию и двигать синхронно маленькими худощавыми телами. Создавалось ощущение какого-то народного праздничного гуляния. Всего в несколько тактов самобытный ансамбль успевал пережить целый спектр положительных эмоций.

— Hey! Hey! — поддерживал старания Молдован, виляя между рядами и хлопая в ладоши. (пер. с англ.: Хей! Хей!)

Бутылки гремели, ложки стучали, и казалось, что дом ходит ходуном. Кирилл посмотрел на воспитательницу, но та тоже танцевала. Никто никого не останавливал, пока все дети не выдохлись и не попадали в поту на пол. Их лица светились блаженством. Они хохотали и щекотали друг друга, продолжая напевать навязчивые слова выученной песни.

— And now, — произнес без усталости Молдован, когда на танцполе не осталось ни одного танцора, — I’ll play you some songs before you go to sleep. But it will be unusual. Those are the sings that I listened in my childhood. (пер. с англ.: А сейчас, я вам сыграю перед сном песни. Но они будут необычные. Те песни, которые мне пели в детстве.)

— Yay! — дети начали подползать и группироваться. Какой-то мальчик взял на себя инициативу и притащил стул, остальные спохватились помогать. (пер. с англ.: Ура!)

— Thank you, Michael and Jean! And now… — Молдован уселся на приготовленный стул с гитарой и настроил струны. (пер. с англ.: Спасибо, Майкл и Джин! А теперь…)

Дети замерли в ожидании. Кирилл стоял на том же месте позади толпы. Молдован перед тем, как начать, оглянул каждого, и улыбнулся.

— Слышу голос из прекрасного далеко… Голос утренний в серебряной росе… Слышу голос, и манящая дорога… Кружит голову, как детстве карусель…

Тут неожиданно для гостя дети хором подхватывают слова вместе с Кайлой и начинают подпевать чужестранную песню:

— Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко… Прекрасное далеко, жестоко не будь… От чистого истока, в прекрасное далеко… В прекрасное далеко я начинаю путь…

Звонкий детский хор вызывал слезы. Кирилл не мог сдерживать свое малодушие и крепко стиснул зубы. Перед глазами всплывала Маша. Он должен бороться. Должен.

— В юном месяце апреле… В старом парке тает снег…

Кирилл смотрел в окно и видел там все чужое. Смотрел на поющих людей и видел родное. У них так же ничего нет, они так же выброшены вселенной, они так же не сдаются.

— Только небо, только ветер… Только радость впереди…

И снова дети подхватывают с корявым акцентом знакомые слова:

— Взмывая выше ели, не ведая преград… Крылатые качели… Летят, летят, летят…

Все казалось моментами возможно. Только победить себя. Поверить в чудо. Молдован уловил потерявшийся взгляд Кирилла, он приковал его к себе и долгое время пытался не отпускать. Кирилл не выдержал и отвернулся.

— That is all, kids! — скомандовала терпеливая Кайла. — It’s time to sleep! Let’s go to beds! (пер. с англ.: Все, дети! А теперь спать! А ну быстро по кроватям!)

Удовлетворенная публика послушно отозвалась и, удостоверившись, что Молдован закончил концерт, кинулась по комнатам вместе со своими подарками. Кирилл обошел общую суету, спустился вниз и вышел на улицу.

Царила ночь, на небе горели звезды, а в оазисах травы стрекотали насекомые. Рядом с дверью была скамейка, на которую парень уселся и уставился глазами в пустоту. Через некоторое время детский шум стих, раздались шаги по скрипучей деревянной лестнице и на пороге появился Молдован с гитарой. Он нашел Кирилла и присел рядом с ним. Мужчина ничего не сказал и лишь поддерживал молчание. Он все прекрасно понимал, и когда Кирилл выдавил из себя:

— Пожалуйста…

Молдован ответил: