Внутренний враг

Сначала казалось, что Хеллер не склонен отвечать, но затем он все же заговорил:

– Жизнь – вещь непредсказуемая, миссис Корлеоне. Я не могу этого обещать.

Она быстро на него взглянула и сказала:

– Хорошо. Тогда, если ты когда-нибудь встретишь этого мерзавца Сильву, обещай мне, что ты от него мокрого места не оставишь.

Хеллер отвечал, что так и будет. Но музыка все звучала у меня в голове, я все еще видел хористов, чувствовал торжественность латинского языка и трагичность обряда прощания. Я выключил экран. Музыка неотступно преследовала меня. Как она была прекрасна! Какие роскошные похороны!

В своем воображении я увидел Ютанк, коленопреклоненную у моей могилы, без цветов в руке. Она плакала, потому что была так жестока со мной. Чудесная картина! Я сам был готов расплакаться. С влажными глазами я устало ввалился к себе в спальню и рухнул на постель. И что-то ощутил под головой. Шов еще побаливал, но я не обращал на него внимания. Я еще не расстался с дивным зрелищем Ютанк, стоящей на коленях возле моей могилы.

Боль усиливалась, и я потер больное место – оно портило мне настроение. При этом что-то вылетело из-под моей руки, и на соседней подушке я увидел записку:

Это просто напоминание, что под лежачий камень вода не течет. Ломбар был уверен, что ты начнешь сачковать. Так что учти: не справишься с Хеллером, я по долгу службы расправлюсь с тобой.

Подписью служило изображение окровавленного кинжала. Ах вот что это: обещало сбыться то, что привиделось мне в воображении!

Немного погодя я сел на постели, все еще слыша прекрасную церковную музыку. Поднял записку: обратная сторона осталась чистой. Я нашел ручку и написал «Давай, действуй». Подписавшись, я оставил записку на подушке.

Мне показалось, что я все сделал правильно. Ютанк преклонит колена под дождем, ей будет горько. По крайней мере, мою могилу омоют ее драгоценные слезы.

Убедившись, что в карманах у меня нет оружия, я пошел по внутреннему дворику, где царил разгром. Ах, как это было похоже на мою разбитую жизнь! В ушах у меня продолжала звучать церковная музыка. Я надеялся, что в сумерках раздастся выстрел и окончит мою жизнь, продолжать которую больше не имело смысла.

Может, плача, Ютанк запоет печальные песни и поймет, что должна была обходиться со мной поласковее. Как прекрасно!

Глава 3

Ябродил всю ночь, и никто не застрелил меня. Наступил холодный рассвет, и я, разочарованный, вошел к себе в спальню.

Оставленная мной записка исчезла. Ловок тот, кому Ломбар поручил убить меня, но что мне было до того! Вконец измочаленный, я кое-как выкарабкался из своей одежды и залез в постель. Может, стоило еще надеяться? Может, я умру хотя бы во сне?

Уже далеко за поддень я проснулся и, к своему разочарованию, убедился, что еще живу. Немного раздраженный, я повернулся, собираясь выбраться из постели, и на другой подушке, в каких-то пяти дюймах от своего лица, увидел новую записку! «Уж не извинение ли это за то, что не прикончили меня прошлой ночью?» – подумал я.

Я сел и равнодушно повернул бумажку так, чтобы удобно было читать. В ней говорилось следующее:

Хотя прикончить тебя было бы большим удовольствием, это нарушило бы порядок вещей. Если не остановишь Хеллера, первой умрет Ютанк.

Страх пронзил все мое существо! Я пытался крикнуть, протестовать, но у меня перехватило дыхание. Не захватив даже полотенца, я выскочил во дворик и припал ухом к двери комнаты, где жила Ютанк. Тишина!

А вдруг ее уже убили?!

Я кинулся во двор. Мелахат срезала цветы. Она отвела глаза в сторону.

– Ее убили? – задал я вопрос.

Она уставилась на меня, затем снова отвела взгляд.

– Несколько минут назад, когда я принесла ей полотенца, с ней все было в порядке.

Я вздохнул с облегчением. Затем подумал: лучше принять меры предосторожности. Подняв голову, я громко крикнул: «Я работаю!» Может, это удержит их? Мелахат, похоже, смутилась, но у меня не было времени для салонных манер. Я бросился в спальню, кое-как оделся и попытался пошевелить мозгами. Это было трудно. В чем крылась причина этого внезапного выпада? Должно быть, они знают то, чего не знаю я!

Да это же все Хеллер! Его козни!

Я кинулся в секретную комнату, включил видеоустройство, взял себя в руки и стал смотреть стоя, но под таким углом зрения было трудно что-либо увидеть, и я присел.