Внутренний враг

Да, я вынул открытки, но затем сделал вид, что хочу их разорвать.

— Не надо! — завизжал он, глядя на меня с ужасом.

— Ты знаешь больше, — сказал я.

Он лихорадочно соображал, затем начал говорить:

— Все это не относится к Великому Совету или Эндоу. Только к Ботчу.

Ага! Он о чем-то умолчал. Я сжал кулаки.

— Нет-нет, — взмолился он. — Я расскажу! В тот же день когда вы отбыли, я видел Ботча — он сидел в своем кабинете и посмеивался про себя. И он кое-что сказал.

Силы небесные! Смеющийся Ботч! Да этот начальник конторских служащих, этот старый дурак в жизни никогда не смеялся. Вот уж, наверное, ужасное зрелище!

— И что же он сказал?

— Мне это было непонятно. Но это касалось вас. Ботч разговаривал сам с собою, он говорил: «Подделка! Вот это да! Вот это да! Замечательно! Подделка! Гриса за это казнят!»

Я похолодел. У Ботча есть против меня улики? Но какие? Единственная подделка, за которую немедленно могли бы казнить, — это сфабрикованная подпись императора на документе! И тут до меня дошло. Эти двое (…) мастеров по подделке в отделе 451 раскололись! Они рассказали Ботчу о тех двух документах, которые я показывал графине Крэк, добиваясь, чтобы она повлияла на Хеллера и убедила его покинуть планету.

Это точно! Меня могут казнить!

Ботч мстит из ревности!

Что делать?

Эти два документа — единственные экземпляры, спрятаны на теле графини Крэк, смертельно опасной графини Крэк, которая никому не позволит прикоснуться к себе! Которая убьет любого, кто осмелится протянуть к ней руки, за исключением Хеллера.

Голова у меня шла кругом. Нужно было время, чтобы подумать! Я снова положил открытки в карман. Тик-Так взвыл, словно от мучительной боли. Я вышел из камеры. Ждущий снаружи офицер стражи признался:

— Во (…)! Слышал я в свое время разных скандалистов, но этот… Теперь понятно, почему его привели в цепях!

— Запри его снова, но держи наготове, — приказал я и пошел по туннелю к себе.

Дело было крайней важности. Судьба просто играла со мной, она уже занесла над головой топор! Что делать, что делать? — неотступно сверлила мысль.

Глава 8

Мой старый учитель, преподававший в Аппарате курс «утилизация мозгов», бывало, говорил: «Когда туземцы опустят вас в кипящее масло и начнут протыкать копьями, тогда самое время приступать к сбору данных» Я прислушался к его совету.

Вечер продолжался. Я сидел у себя в кабинете и пытался думать. Мое внимание привлек видеоэкран. Звука не было — на время отсутствия я его обычно отключал. Я включил звук.

Помех у Хеллера в номера не было. Там собралась компания: Вантаджио, Изя, Бац-Бац и, конечно же, сам хозяин. Время, похоже, было как раз предобеденное. У Вантаджио на коленях лежал большой атлас, открытый на карте мира. Сначала я подумал, что он оседлал свою любимую лошадку — политическую-науку.

— …Вот что такое «демократический процесс»: политики дают народу то, чем сами не владеют, для того, чтобы их избрали. Сечешь, малыш?

Хеллер кивнул. Бац-Бац сказал, что без виски не понять.

— А коммунизм, — продолжал Вантаджио, — это когда народу запрещается что-либо иметь, чтобы комиссары могли заграбастать все, что им хочется. Вот основные различия между демократией и коммунизмом. Сечешь, малыш?

— Да, — отвечал Хеллер. — Политическая наука — замечательный предмет.

— Верно, — согласился Вантаджио. — Политика — это главным образом хапанье, и политическая наука дает вам хороший шанс хапнуть первым.

Изя оглядел собеседников с извиняющимся видом и попросил:

— Прошу вас, нельзя ли нам вернуться снова к Генеральному плану?

Я насторожился. Я знал, что «Генеральный план» есть нечто такое, о чем мне следует знать больше. Раньше я не уловил его сути.

— Многие ли из этих стран, — продолжал Изя, — зависят от голосов избирателей?

Вантаджио взял атлас и, повернув его так, чтобы присутствующие могли лучше видеть, показал пальцем:

— Давайте для начала возьмем Англию…

Начались помехи. Какой-то (…) дипломат возвращал себе юность под жарким искусственным солнцем на синтетической траве! Я пожелал, чтоб песок застрял у него в волосах! Я отключил звук и хотел уже набросить на экран одеяло, когда вдруг понял суть услышанного. Я, как вы понимаете, находился в очень взвинченном состоянии. Я был у Ботча в руках — вещь достаточно скверная, но мне также грозила императорская казнь. Можно было бы подумать, что угроз на одну ночь вполне достаточно, но я вдруг осознал, что есть еще одна!

Хеллер мог добраться до меня!

Там, в номере, они явно разрабатывали тайный заговор. Хеллер изучал политическую науку, и причина тут могла быть только одна. Если они намерены установить господство над всеми странами мира — а Вантаджио ясно дал понять, что они готовы овладеть Англией, — то Хеллер станет во главе объединенных военных сил планеты и, зная, что я пытался его убить, использует их только для одной цели — схватить меня! Это полностью перевешивало чашу весов в его пользу и заставляло меня принять немедленное твердое решение.

И я его принял.