Внизу наш дом - 1-й вариант

— Понимаешь, если совсем мелкий сорванец вдруг берётся за ум, да так, что за полтора месяца получает экстерном аттестат зрелости — это неспроста. Не за семилетку, как все нормальные дети, а сразу законченное среднее образование! Мы невольно подумали на доктора Штирнера… не помнишь, как его зовут?

Названная фамилия не вызвала у меня никаких ассоциаций. Я пожал плечами и не стал спрашивать, кто это такой, чем, похоже, огорчил собеседника. Ну а мне стало понятно, в какое время я попал в поле зрения «органов».

— Спасибо, что не сдерживали, — только и нашёл я, что сказать.

— Да ладно, — махнул рукой майор. — Вреда ты не делал, все моторы у тебя работали, а самолёты — летали. Но только не было веры в твои придумки до самого того момента, пока вы не начали фрицев пачками валить. Кстати, я ведь не авиатор, так что понять не могу — как это так ловко у вас получается?

— Ловко получалось пока не нужно было искать противника. А сейчас всё изменилось — эффективность наша падает с каждым днём.

— Ладно, не хочешь, не говори. Палыч всё равно дотумкает. А, может, и сообразил уже.

Тут до меня дошло, что майор имеет ввиду вопрос о том, почему столь легко одерживаются победы в воздушных боях.

— Так я и вам скажу. Самолёт значительно быстрее и маневренней мессера. И летчики подготовлены к тому, чтобы подобраться к фашисту на дистанцию уверенного поражения. Быстро подойти для выстрела почти в упор. Собственно, для этого они и создавались — сбросить с неба истребители противника. Всё остальное наши москиты делают не лучше, чем принятые на вооружение машины. Плюс — лётчики подготовлены очень хорошо.

— Хорошо, что бензина жрут твои ястребки не так много, как другие, — улыбнулся мой особист. — Что-то не складывается у нас разговор, — вздохнул он.

— Просветы наметились, — показал я рукой в сторону облаков. — Предупредите Измаил о том, что в их районе появятся четыре истребителя неизвестной конструкции — чтобы не начали по нам палить. Ну и пусть нас там заправят в обе стороны — отсюда дотуда не ближний свет.

* * *

Про то, что профессора Штирнера зовут Людвигом, сказала мне Шурочка — она у нас большая книгочеюшка. Оказывается — это персонаж романа Александра Беляева «Властелин мира». Сей нехороший человек — Штирнер — изобрёл что-то вроде аппаратуры для воздействия на мозги с любого расстояния. Мог заставить, убедить, а то и вовсе всю личность записать из одного человека в другого.

По всему выходило, что наши безопасники — они тогда назывались ГПУ, заподозрили во мне жертву подобного эксперимента еще тогда, когда я только убеждал предметников в высокой степени свой образованности. Ясное дело — их интересовали мои связи. Нет, конечно поверить в правдивость фантастического вымысла — это вряд ли. Но сомнения над людьми довлели. Тем более, они усиливались по мере того, как я всё более и более развивал свою бурную деятельность. А вот в отношении перспективы допросить и всё выведать — этот вариант был отметён, потому что, если учитывать все тонкости вымысла великого фантаста, знать я мог только то, что заложено в мою память чужой волей.

Если они спросили обо мне Феофилактыча из аэроклубовских авиатехников, так я даже могу себе представить, что он им ответил — то самое, что процитировал майор: «Моторы у него работают, а самолёты летают». Скорее всего, трудился я все эти годы под плотным контролем, только негласным. А что — считай — шарашка. Только охранять её не надо, нет никакой необходимости подгонять работников перспективой «прощения». Только поглядывай, да время от времени давай ход заявкам, что подтаскивает Саня Батаев. По части расходов на материалы — так мы были воплощением скромности. Даже сами сообразили, где разжиться приборами и вооружением, причем, черпая средства не из государственного бюджета, а за счёт «общественной организации». А уж про мотор — вообще песня. Он «возник» словно из небытия по волшебству волшебной палочки.

На плечи государства рухнули только затраты на трансмиссию, да со сварочными аппаратами нам вовремя помогли. Впрочем, грех жаловаться — все наши шаги были вполне нормально обеспечены.

* * *

Полковник с майором снова пришли «пошептаться». Чего-то они от меня хотят такого, о чем не решаются спросить прямо. Вот сейчас начштаба задержал меня над разложенной по всему столу картой, докладывая разведданные, полученные, как я понимаю, в штабе. А особист тихонько отвёл в сторонку дежурного офицера, который вскоре отозвал связиста. Сам же вернулся и сделал заинтересованный вид.

— Как полагаешь, Шурик, — наконец-то решился он обратиться ко мне с наболевшим. — Почему двадцать второго по радио не Сталин выступал, а Молотов? А тут ещё молебны идут повсюду о том, что война нынче всенародная, и что нужно подняться всем миром, средства собрать на вооружение воинства? Неужто в линии партии какая перемена произошла? — и смотрят на меня вместе с полковником. Ну да, знают, что я могу помнить об этом периоде… хоть что-то.