Внизу наш дом - 1-й вариант

Да уж! Нашли нас скорее, чем я ожидал, зато не стали устраивать ни выяснений, ни дознаний, а сразу запрягли в боевую работу, которую принялись обеспечивать необходимыми видами довольствия, боепитания и горюче-смазочных материалов. Создалось впечатление, будто кто-то заранее подготовился к появлению на театре военных действий дикой авиационной группы.

— Поговорить не хочешь? — майор Бойко подошел ко мне, когда я, впившись взглядом в свинцовую кромку низких облаков, размышлял о том, искать сегодня фрицев, или они не летают.

— Над Прутом тоже погода нелётная? — выплеснул я назревший вопрос.

— Тоже. А ты как раз такой, каким тебя Феофилактыч описал, — мне намекнули на то, что не оставили без внимания мой моральный облик.

— Такой, — согласно кивнул и показал на лавочку-обрубок, пристроенную у входа в землянку с боеприпасами. Пока мы усаживались, часовой переместился правее и перевесил маскировочную сетку, прикрывавшую его «хованку» — восстановил обзор, частично перекрытый нашими телами. — Давно вы за мной присматриваете?

Майор кивнул и взял паузу, видимо соображая, что мне следует знать, а что нет.

— Рации и авиагоризонты вашими трудами привезли в таком количестве? — спросил я. Дело в том, что святые отцы доставили мне не отдельные экземпляры редкой в нашей стране аппаратуры, а несколько ящиков.

— Нашими, — кивнул товарищ Бойко. — Уж очень удобный канал наладили церковнички наши. Мы их взяли за жабры, чуток потрясли и сами закупили как следует для нужд авиации округа. Лётчики хвалят, связь получше стала работать. Но маловато оказалось, да ещё и морская авиация попросила поделиться.

— Разрешите? — начальник штаба подошел к месту, где мы уединились.

— Присаживайтесь, Иван Павлович, — я подвинулся на брёвнышке, освобождая для него место.

Некоторое время мы молчали — видимо меня хотели о чём-то расспросить но, почему-то не решались. Я же прокручивал в памяти последние полтора года, когда, как по волшебству, Саня «подтаскивал» и материалы, и оборудование, и инструмент. Пролившаяся на нас «благодать» словно звала делать не один единственный самолёт, а сразу несколько. И горючего было достаточно — тренировки мы проводили очень напряжённо.

Мне подыгрывали — вот что очевидно. И эти два человека руководили группой поддержки… или прикрытия? Не великий я знаток по части всяких шпионских страстей или аппаратных игр.

— Ты ведь знаешь, что будет дальше, — совершенно не вопросительно произнёс Иван Павлович.

Одна короткая фраза, а человек уже во всём сознался. В чём? А в том, что отец Николай на меня «стукнул». Причём давно — как только, так сразу. Но надо отвечать на вопрос, высказанный в виде утверждения.

— В первых числах июля противник начнёт наступать. Не так, как нынче, ограничиваясь стычками в приграничной полосе, а всерьёз, большими силами.

— Ну, да, это очевидно из данных разведки, — кивнул начштаба. — Правда, данных этих тебе не докладывали, — добавил он как бы про себя. — Так и что?

— Ситуация осложнится добившимися значительных успехов немцами, которые нависнут с севера над правым флангом фронта. Это плохо — возникнет угроза окружения и… нас вытеснят в район Одессы. Как этого избежать — не знаю. Не моя специальность. Но логика подсказывает, что к такому развитию событий следует подготовиться заблаговременно. Не, ну товарищи! Я не стратега какой — просто летун.

— Не прибедняйся, Шурик. Наверняка в твоей памяти остались какие-то воспоминания — давай, извлекай их на свет и вываливай.

— Десант наши должны были высадить на румынский берег неподалеку от Измаила.

— Не в курсе, — честно сознался начальник штаба. — Видимо, это небольшая тактическая операция, которой не придают большого значения.

— Если бы морпехи указали мне подходящую площадку для взлётно-посадочной полосы, я бы направил туда транспортник с горючим и боеприпасами — аэродром подскока нужно оборудовать. С него можно будет попытаться отыскать румынские мониторы и навести на них пикировщики — открыть путь нашей флотилии вверх по реке. Устроить шорох, заставить румын нервничать, оттягивать силы с направления главного удара.

— А чем тебя не устраивает аэродром Измаила? — удивился Иван Павлович.

— Не знал, что такой существует, — ответил я смущённо. — Тогда и вопросов никаких нет с плацдармом, если Дунайская флотилия не продвинется вглубь вражеской территории.

— Ладно, доложу, — кивнул полковник. После того, как твоими хлопотами за несколько дней неприятельские самолётные парки ощутимо уменьшились, возникло у руководства некоторое доверие к позиции товарища Бойко.

Опять мне «подсказали», кто держал меня под колпаком шесть или семь лет.

Товарищ полковник, церемонно испросив у меня разрешения удалиться в штаб фронта, оставил нас — вскоре затарахтел мотор У-2. Иван Павлович пилотировал сам — он вообще-то настоящий лётчик.

— Так когда Вы стали за мной присматривать, товарищ Бойко, — обратился я к особисту. А то разговор наш получался каким-то молчаливым.