Внезапно все может измениться…

Антон был на седьмом небе от счастья. Хотелось прыгать до потолка, кувыркаться и веселиться. Ну наконец-то! Теперь уже нормально писать контрольную мешало чувство радости. Но это чувство было совсем иной, благородной природы, и Антон быстро успокоил себя. К нему вернулась надежда, что не все еще потеряно, есть еще шанс!

Однако на следующий же день все эти надежды рассеялись. Перед вторым уроком Антон подошел к Насте.

– Привет, Насть. Как там моя шоколадка? – сейчас у него было действительно хорошее настроение.

Та посмотрела на него холодным взглядом. В этом взгляде угадывалось полное равнодушие.

– А, ты про это… Забыла я ее. Потом как-нибудь принесу. – и тут же отвернулась к другим девушкам, с которыми она в это время стояла.

Радость тут же как рукой сняло. Не осталось и тени от вчерашних эмоций. У Антона возникло такое чувство, что она принесет ему эту шоколадку, наверно, тридцатого февраля. Но на самом деле Антону была важна вовсе не шоколадка. Он вполне мог потратить на себя сорок-шестьдесят рублей, если уж так хотелось, а докапываться до кого-то не стал бы. Нет, он хотел проверить, как Настя к нему относится. Если она вот так взяла и забила на него, то все понятно. Как человек он для нее, скорее всего, ничего не значит, а вот воспользоваться его мозгами – это пожалуйста. Она и в прошлом году иногда просила его решить что-нибудь, и то редко. Но на какие-то неформальные темы они никогда не разговаривали.

Антон чувствовал, как ему становится все хуже. Теперь, когда Настя даже подходила к другим парням, ему становилось дурно. А уж если начинала общаться – словно острым лезвием проводили прямо по открытой ране. В начале года Антон все эти чувства был в силах переносить, но сейчас – как будто действительно к нему применяли самую настоящую пытку. И ведь стоило ей только ответить ему на приветствие, только сказать хоть фразу, хоть слово, – но искренне, с душой, – и все мучения мигом бы улетучились. Жизнь бы сразу вошла в свою колею. Но этого не происходило. Антон все еще из последних сил пытался как-то наладить с Настей контакт. Он понимал, что в данном случае все делает правильно, причина кроется вовсе не в нем. Ведь, допустим, по уже устоявшимся понятиям, парень должен сам делать первый шаг навстречу девушке. Ну ладно, вот так получилось, что она ему нравится, а он ей нет. Если бы она сама проявляла инициативу, было бы вообще здорово, никаких проблем. А тут, на первый взгляд, если ничего не предпринимать и ждать, пока она сама к тебе подойдет, – ничего не получится однозначно. Это да. Но ведь Антон это прекрасно понимал и пытался с ней нормально поговорить. И не один раз. Сначала надо, чтобы она с ним хотя бы здоровалась, хоть как-то разговаривала, а то вообще никак. Все эти пустые фразы: «А можешь решить тут, а можешь помочь здесь?» – в счет не идут. Нужен какой-то толчок. Как стартовый капитал в бизнесе, начать с малого, а дальше уже хотя бы будет стимул развиваться. Но Антон все равно не добился успеха. Что же ему, взять и в лоб сказать, что она ему нравится, и все равно продолжать с ней разговаривать, даже когда она этого не хочет? Тогда она будет избегать даже нахождения рядом с ним, и все полетит в тартарары.

Антон чувствовал, как приближается кульминация. Долго так продолжаться в любом случае не могло, как ни терпи. Какое-то большое событие – или прекрасное, или ужасное, должно было скоро случиться и разрешить дальнейшую судьбу, расставить все точки над и.

С учебой все стало совсем плохо. Даже четверок не было – сплошные тройки и двойки. К концу четверти учителя уже за голову хватались. Они были в полном недоумении, расспрашивали его, что же случилось, был один из лучших умов в классе, а теперь по многим предметам полный завал с грозящей неаттестацией. На все вопросы Антон вяло отвечал, что не знает, почему все так.

В жизни Антон тоже резко поменялся как человек. Он стал невнимательным, рассеянным, неуверенным. Движения стали более дергаными. Он уже почти не улыбался, взгляд был сердитым и выцветшим. Многие ребята из класса, да и вообще знакомые, перестали с ним общаться. Осталась лишь пара-тройка самых старых друзей. Они тоже никак не могли понять, что происходит с парнем. Попытались как-то у него выяснить, что случилось, но Антон лишь отмахивался: «Все нормально у меня!». Те, пожав плечами, ответили: «Ну как знаешь, мы просто помочь хотели».

Однажды в последних днях четверти Антона вызвали в кабинет директора.

– Ну здравствуй, Казанцев. Хотела бы серьезно с тобой поговорить. Присаживайся, – указала ему Татьяна Николаевна на кресло.

Антон сел.