Внешний враг

— Ну, это с самого начала рассказывать придется.

— Ну и расскажи. Ты мне этим талисманом второй год голову морочишь. Может быть теперь и разберусь…

Князь взял волхва за рукав и подтащил к другому концу стола, где стоял кувшин с медом, налил в два кубка. Белоян кивнул на кувшин.

— А за мою голову не боишься?

Князь улыбнулся.

— У нас с тобой головы покрепче, чем у молодых будут. Рассказывай.

Волхв собрался с мыслями.

— Ну что сказать… О «Лапке» говорить не буду. Все что тебе нужно ты о ней знаешь. Одно напомню — Будет она на Руси, быть родине нашей единой и сильной, прирастать землями, а не будет ее — там уж как Боги решат.

Князь кивнул, показывая, что про талисман волхв сказал уже довольно.

— Ты мне лучше о людях расскажи.

— Эти ребята еще в прошлом году «Лапку» для нас сохранили, когда Имперские маги хотели ее с Руси вывезти. В тот раз они и сошлись — Избор-наемник, Исин-хазарин да наш Гаврила Масленников. Конечно и я помог малость, но так или иначе отстояли талисман, вернули на Русь. Я тогда еще с имперской магией близко познакомился.

— Сильны? Искусны? — быстро спросил князь, как спросил бы о своих врагах.

— Сильны, — кивнул волхв. — Искусны, а только все одно наша взяла. Пока наши витязи талисман блюли заодно и дочь князя Черного, Ирину от хазар освободили, да жениху в Пинск доставили, а талисман у меня остался.

А тут известно стало, что взялись враги за старое, что собрались они из Пинска талисман силой увезти.

— Маги? — недоверчиво спросил князь. Знал Владимир, что грубой силой маги не действуют.

— Не своими руками, конечно. Мы друг друга издалека чуем. Я бы им тут разгуляться не дал. Чужими руками, конечно, чтобы мы что к чему не поняли…. Наняли песиголовцев и в напуск…

Владимир в сердцах грохнул кулаком по столу и вскочил. Кубки звякнули, по медовухе поплыли дрожащие круги. Что-то упало и с плеском покатилось по скатерти.

— Так они там сейчас Пинск зорят, а я тут…

Белоян махнул рукой, словно отгонял злого духа.

— Охолонись, князь. Никто никого не зорит… Все, что нужно еще зимой с Брячеславом было обговорено. Едва он к городу подступились, как верные люди талисман из него вынесли, а я им навстречу Гаврилу послал с отрядом. Тут, правда, не все гладко вышло, но обошлось, слава Богам.

— А Пинск?

— Талисман им нужен, а не Пинск! — в сердцах сказал Белоян. — Талисман!

Волхв побарабанил пальцами по столешнице и добавил.

— Гаврила-то в Фофанове на песиголовцев напоролся. Врагов накрошил, по-доброму, но и дружину свою потерял, так что пришлось им втроем дальше талисман нести.

— Песиголовцы? — Князь стал спокойным и серьезным. — Песиголовцы? А ты что же помощь не послал?

— Не знал.

— Ты же волхв. В тебя вон блюдо волшебное, зелья…

— Не знал, — повторил Белоян. Зная, что прав, он все же почему-то чувствовал себя виноватым. — Откуда узнать-то? Пока «Паучья лапка» у них их волшебством не найдешь…. Если б их волшебством найти можно было бы, то от них и шерсти не осталось бы. Пока они талисман несут, он их хранит. Никто их найти не может, ни я ни враги…

Глава 2

Наступал тот предрассветный час, когда ночь уже прошла, а рассвет, заплутавший в тучах, еще не спустился на землю и воздух вокруг освещался только капельками росы, вобравшей в себя свет ночных светил. Прозрачный воздух висел тихо, холодно и почти неподвижно.

Не ощущалось в нем ни звука, ни движения, только плыла сквозь утреннюю свежесть тончайшая, прозрачнейшая тишина. Вместе с перьями тумана она висела на кончиках сосновых игл, на черенках листьев, на макушках травинок и странно было киевскому богатырю Гавриле Масленникову слушать ее сидя на мягком, после событий прошедшей ночи.

Наклонившись вперед и упершись локтями в колени, богатырь неподвижно сидел на влажной от росы траве. Ему не спалось — болело потянутое во вчерашней сече с драконом плечо, жгло в груди (достал-таки хвостом зверюга поганый) к тому же кому-то нужно было охранять все это… Он оглянулся, окидывая взглядом поляну.

Рядом с ним, недалеко от углей уже не дымившего костра лежали еще двое — воевода Пинского князя Брячеслава Избор и Пинский же сотник, хазарин Исин, и стоял мешок.

После вчерашней схватки с горным князем Картагой и его драконом все, кроме мешка, выглядели куда как хуже Масленникова. Там не обошлось одной потянутой рукой. Масленников чесанул затылок, посмотрел на ладонь. Хотя, взвесив все обстоятельства, вряд ли теперь кто мог сказать кому тут сейчас лучше, а кому — хуже.

Он вытянул шею, разглядывая хазарина. Этот-то еще выглядел ничего, хотя на черно-серых от копоти и перегоревшего мышиного помета руках сотника то тут, то там блестели свежезапекшейся кровью царапины от мелких каменных осколков, но вот Избор…. Гаврила жалостливо наморщил лоб.