Внеклассное чтение

Взрослые – отец, дядя Сережа и дядя Гера сидели за круглым столом и играли в «преферанс».

– Я на соревнованиях познакомился с девочкой – Мэритэ, – сказал Рома с «незначительной» интонацией в голосе.

– Она татарка? – спросил папа.

– Татарки очень красивые, – вставил дядя Сережа, улыбаясь накатившим воспоминаниям, – у меня была татарка – Роза, работала в части.

– Она наполовину башкирка, наполовину кабардинка, – сердито объяснил Рома, ему казалось, главное не это.

– Но ведь не негритянка, – заметил, проходящий через гостиную брат Серега, – а то из тебя «джазмен» никудышный.

«Сам ты дурак», – подумал Рома.

– Смотри, сынок, – сказал папа глядя в карты, – «вист!» – у них в семьях свои правила – будь повежливей, не опозорься.

«При чем тут ее семья?» – думал Рома – «Как им объяснить, что она необычная?»

– Ну и как, хорошая девочка? – спросил папа, внимательно разглядывая карты «открывшегося» партнера.

– Башкирки есть – просто красавицы, – мечтательно сказал дядя Сережа с той же «лихой» улыбкой.

– Сергей, ты не забывай, что я немножко еврей, если намерен продолжать, – вставил дядя Гера, широко улыбаясь, – «по рангу» красивые еврейки должны идти первыми.

Взрослые рассмеялись и занялись картами.

– Ма-ам, – пропела Мэри, когда они вечером с матерью мыли посуду после ужина, – а я познакомилась с одним мальчиком, Романом.

– Ну и что, этот мальчик, как, воспитанный? – спросила мама, не замечая тона дочери – она одновременно говорила и с дочерью, и по телефону.

– Он помог мне нести лыжи!

– Вот настоящий мужчина, этот твой Роман, – и добавила кому-то в телефон, – нет, презентацию назначим на послезавтра.

И мама ушла к себе, послав дочери воздушный поцелуй.

«Как «мой», почему мама его так назвала? Или он «мой»?» – испугалась, не понимая сама чего, Мэри. У нее еще никогда не было знакомого мальчика, который был бы «ее».

«Интересно, если я завтра встречу ее после уроков – пойдет она со мной или нет? Пойдет или нет?» – думал Рома засыпая.

«Интересно, увидимся мы еще или нет? Увидимся или нет?» – засыпая, думала Мэри.

Снег продолжал валить – ему было все мало. Он хотел больше «сказочности», больше волшебства. По улицам уже невозможно было ходить – дворники, отчаявшись, попрятались, и пешеходы своими коленями сами прогребали узенькие тропки. Автомобили еще ползли, но было ясно – еще немного, и их завалит, зароет этим необычным снегом по крыши.

После уроков Рома бегом, задыхаясь и падая, примчался к тридцать шестой школе. «Обидно, если уже ушла, только бы не ушла», – мысли метались. Но она не ушла. Мэри появилась на крылечке школы в сопровождении высокого мальчика, который ей что-то говорил, а она смеялась. «Это, наверное, ее парень, а я – дурак». Рома решил уходить, но ему хотелось посмотреть, как «они пойдут», как «этот ее обнимет». «Обязательно обнимет! А ты думал: раз – и познакомился с девочкой, а ты «лох!»» И он ждал. Она увидела его. «Зачем он здесь? Он ждет кого-то? Неужели он ждет меня?» Ей стало не по себе.

– Привет, а ты как здесь?

– Привет, да так, мимо шел. Ты куда сейчас?

– Домой.

– Можно с тобой? – когда он произносил это, ему казалось, что он не выдержит и опустится прямо в снег.

Она кивнула, и они пошли рядом по синей от вечера улице, – две приятные, яркие фигурки, украшая собой то один вид улицы, то другой. Они обменивались адресами сайтов, обсуждали последние фильмы, но это были пустые, ничего не значащие слова. Главным было: «Он меня провожает, неужели мы уже начали дружить?», «я ее провожаю, и все это видят, и никто этому не удивляется». – «Странно!»

Они расстались возле дома Мэри, условившись встретится сегодня на катке.

– Где мои коньки! – с эти криком Мэри ворвалась в прихожую.

– Привет, сестренка, – у них была Камилла, – с девчонками на каток?

– С мальчиком, он меня пригласил!

– У тебя «мальчик» – поздравляю, – Камилла улыбнулась. Голос у нее был хрипловатый, джазовый. А сама она была «красотка и симпотка», как говорил Джек саксофонист.

– Ты веди себя с ним построже, сразу дай понять, что ты не просто «девочка для», твое расположение нужно заслужить – вот так.

– А как это? И зачем?

– Ну, – Камилла села в кресло, она была элегантна, даже в манере садится, – мальчики, мужчины вообще, очень дорожат своей честью. А больше всего они бредят легкими победами. Ты должна делать все так, чтобы мужчина считал, что легкая победа вот-вот наступит, например, нежно улыбнуться ему. Ну-ка, улыбнись. Хотя бы так. А когда «он» полезет к тебе, – продолжала Камилла с горечью в голосе, – стать мгновенно строгой, холодной, неприступной. Будто ты его и знать не желаешь, – добавила она задумчиво.

– Я не думаю, что Рома полезет. «А вдруг полезет – и что тогда?»

–Хорошо бы, он тебя бы ревновал – это помогает держать мужчину строже. Он тебя спрашивал о ком-нибудь?

– Он спросил, кто со мной был на крыльце – Леша Мотовилов.

– Поздравляю, он тебя ревнует к этому Леше. Дай ему понять, что Леша тебе симпатичен, помучь его. Мужчин вообще нужно мучить непрерывно – иначе начинают хамить.