Внедрение в ЦК 2

Не желая отсиживаться у китайцев, Пепеляев выехал во Владивосток, где сформировал воинскую часть и отправился брать Якутск. Находясь сейчас на подступах к городу, Пепеляев не знал ни о капитуляции Японцев, ни о мирном договоре Японии и России. И тем более он не знал о пополнении гарнизона города батальоном казаков и выставленных мною секретах, в которых сидели мои пластуны, ежедневно меняя своих товарищей. Вот и сейчас, сосчитав примерное количество пепеляевцев, убедившись в отсутствии тяжелого вооружения, пара кубанских казаков неслышно отошли от лесного лагеря и со скоростью, не уступающей скорости бегущей лошади, побежали к Якутску. Благодаря вовремя доставленным сведениям на пути белых на заранее найденной и укрепленной парой дзотов позиции была сделана засада. Два станковых пулемета и конный эскадрон, готовый из леса ударить в тыл бегущим пепеляевцам не давали и шанса уцелеть последним останкам добровольческой армии.

Около четырех часов утра беляки втянулись в распадок, перед ними как на ладони был Якутск. Пепеляевцы перешучивались, предвкушая резню красной сволочи и многие уже в мечтах на сеновалах валяли местных баб. Генерал ехал в первых рядах, на душе было неспокойно. Туман почти скрывал дорогу, лошади шли легкой рысью, пулеметные очереди разорвали ночную тишину неожиданно, оба пулемета били с флангов, кося и коней и всадников. Генерал умер мгновенно и не увидел как после расстрела лент пулеметы замолкли и на кинувшихся наутек беляков с шашками наголо, улюлюкая, выскочили казачки, затравливая двуногую дичь. Через десять минут все было кончено.

Покончив с угрозой захвата города, я наконец-то занялся тем, для чего я сюда приперся — подготовкой экспедиции на Вилюй.

Рубцов, извинившись, по телефону пригласил меня к себе в отдел.

— Здравствуйте, товарищ Сорокин! Я хочу поднять важную проблему, которая может в дальнейшем пошатнуть здесь, в Якутии, новую власть.

— Я заинтригован, Илья Александрович! Что случилось после вашего назначения на пост главного чекиста Якутской губернии?

Рубцов потер лицо, видно выспаться ему толком не удавалось — Если до революции якуты пользовались немного измененным русским алфавитом, то еще с семнадцатого года местное национальное движение «Саха Аймах» начало внедрять латинское написание, разработанное студентом-якутом Семеном Новгородовым.

— Это кто еще такой?

— Новгородов родился во Втором Хатылинском наслеге Боотурусского улуса в семье богатого человека Андрея Александровича. Он научил своего сына читать книги на церковнославянском языке. Позднее Новгородов учился русскому языку и арифметике у сонаслежника-псаломщика Андрея Винокурова. Потом он посещал частную школу политссыльного Цыценко в Чурапче. Так как Семён был прекрасным учеником, в 1905 году он поступил в реальное училище в Якутске. Во время обучения Новгородов много читал; начал собирать якутский фольклор. Именно тогда Семён Новгородов принял участие в создании первого литературного и политического журнала на якутском языке Саха саҥата, в котором он публиковал свои работы. Первый вариант якутской письменности, по словам Новгородова, созданной русскими, недостаточно хорошо отражал особенности фонетики якутского языка. В своих первых трудах Новгородов использовал смесь кириллицы и латиницы. После того, как Новгородов окончил реальное училище, он преподавал в Еловской начальной школе и Вилюйском городском четырёхклассном училище. В 1913 году поступил на арабско-персидско-турецкий разряд Восточного факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. В декабре того же года принял участие во Всероссийском съезде народных учителей, выступив с докладом об обучении детей из национальных меньшинств на родных языках и необходимости учебников на якутском языке.

Годом позже Новгородов переходит на монголо-маньчжуро-турецкий разряд Восточного факультета. В 1914 году по заданию Русского комитета по изучению Средней и Восточной Азии Новгородов собирает фольклорные сказания в Таттинском улусе Якутии. Летние каникулы 1915 года проводит в Уфимской губернии, где практикуется в татарском языке и собирает фольклор волжских татар.

Также Новгородов изучает различные системы письменности для создания новой якутской. После долгих поисков его привлёк международный фонетический алфавит. Он добивается того, чтобы этот алфавит был принят для якутского языка. Многие представители якутской интеллигенции, возглавляемые поэтом Кулаковским, защищали кириллицу. У Новгородова были следующие аргументы:

Якутская кириллица использовалась лишь 50 лет, и большая часть якутов была неграмотна. Она не была унифицирована; параллельно использовались два варианта: бётлингковский (академический) и хитровский (миссионерский).

Главной проблемой якутской кириллицы якобы большое количество умлаутов, а также знаков долготы и краткости. Новгородов считает, что они замедляют скорость письма, а также приводят к многочисленным ошибкам — при наборе, написании и произношении, особенно это касается миссионерского варианта.