Вместе навсегда

– Я здесь из-за своего решения. Я тебя, конечно, высоко ценю, принцесса Мортем, но не думай, что ты можешь определять мою судьбу. Хотя в определенной степени можешь, зараза…

Несмотря на серьезность ситуации, Керенса не смогла сдержать улыбку. Она и сама толком не понимала, почему улыбается.

– Ты мог погибнуть в Элдерике.

– Я допускал это как один из вариантов, – кивнул Вейовис. – Но надеялся, что до этого не дойдет. И смотри-ка – не дошло! Везунчик я, хотя сейчас больше похож на подушечку для иголок.

– Ради чего тебе, вечному, идти на смерть? Какая миссия может быть так важна?

– Миссия, – задумчиво повторил он. – Да нет никакой миссии! Это моя жизнь, понимаешь?

– Ты не первый, кто пришел к нам с той стороны.

– Да уж, и я теперь получаю за то, чего не делал, потому что вам хочется кого-то наказать. Прикольно, да? Вы зовете себя силами добра, но ни черта не знаете о прощении. Только вот какая штука… Вы напрасно путаете меня с теми шавками, что пытались обмануть вас раньше. Ты задумайся, что ими двигало. Идея, деньги, даже любовь к кому-то… У меня другая ситуация. Нет у меня причин жертвовать собой ради кого-то, только ради себя, но тогда это не жертва, а решение.

С ним хотелось спорить – и не получалось. Керенса была таким же воином, как он, и она видела, что он мог бы спастись. Ему нужно было только затеряться где-то, выздороветь, и тогда он смог бы противостоять Амиару. Но Вейовис пришел ослабленным не из-за наивности, он вроде как поднял белый флаг.

А теперь он здесь. Керенсе было известно, что Иерем уже разработал несколько способов казни, причем публичной, на радость всем Великим Кланам. Как дикари какие-то! Керенса не отрицала их право на месть, и все же… Где предел цивилизованности и человечности, который они не должны пересекать?

Она, задумавшись, ходила перед ним по залу, а он наблюдал за ней.

– Ты расстроена чем-то, колдунья, – указал Вейовис. – Надеюсь, это не из-за меня. Хотя было бы забавно: никто еще не расстраивался из-за меня.

– Много чести! К тебе это не имеет отношения.

– Да? Так почему тебе грустно, когда ты смотришь на меня? Не забывай: я такое легко чувствую.

– Да пошел ты…

– Не очень убедительно.

Тут он был прав. Керенса привыкла быть сильной, она знала, что делать, это подсказывали уроки из ее прошлого. Если нужно, она могла пожертвовать собой – и пару раз готова была сделать это. Но общение с Вейовисом было чистым листом, их природа была слишком разной, чтобы вот так легко понять друг друга.

Поэтому Керенсе нужно было напомнить и себе, и ему, что перемирие между ними невозможно – не говоря уже о дружбе и чем-то большем.

– Ты убивал людей.

Вейовис мгновенно посерьезнел:

– Как будто я этого не знаю!

– Вспомни, из-за чего ты сражался с Хэллоуином… Ты чуть не убил его племянницу, маленькую девочку!

– Да, – кивнул он. – А других маленьких девочек я убил, потому что не было рядом кого-то вроде Хэллоуина, и никто меня не остановил.

– То есть, виноват кто угодно, но не ты, потому что тебя не остановили?!

– Я не это пытаюсь сказать. Керенса… В мире, откуда я родом, все по-другому. Там нет понятия мужчин и женщин – мы все существа одного пола или, если угодно, бесполые вообще, тут без разницы. Черты определенных полов я и остальные приобрели уже на Земле. У нас нет детей, есть только существа поменьше и побольше. Первые появляются в результате деления последних, и в этом нет ничего священного или умилительного. У нас нет стариков и самого понятия старости, потому что мы не стареем, мы умираем только в бою. Противниками были все, я привык представлять их как безликую толпу. Долгое время я так же охотился на Земле, не думая о том, кого убиваю. Дело в процессе, а не в результате! По крайней мере, было.

Он впервые назвал ее по имени. В этом и во всем, что он говорил, была странная искренность, которой Керенса от него не ожидала.

– Было, – повторила она. – Ты хочешь сказать, что теперь что-то изменилось?

– Изменилось все. Даже признавая, что это перемены к лучшему, я не могу не сказать, что некоторые из них принять особенно тяжело.

– Какие же?

– Я знаю, кого я убил, – медленно и четко произнес Вейовис. – Теперь, когда я знаю, какой бывает жизнь людей, я понимаю, что отнял у них. Раньше, веришь или нет, я этого не знал. Я помню их – у меня отличная память, я помню все, что было в эти столетия. Теперь, когда я заперт здесь, у меня свободного времени – хоть отбавляй! И я думаю о них каждую минуту. Ты волновалась, больно ли мне от ран, принцесса Мортем? Да мне больнее от того, что во мне! Никакая боль, которую вы мне причиняете, не сможет перекрыть это. Уж не знаю, расстроил я тебя этой новостью или нет, но вы не сделаете мне хуже, чем я сделаю себе сам. Но я жив! И буду жить с этим дальше.

Она не знала, как на это реагировать, что сказать. Керенса ни с чем подобным не сталкивалась! Она лишь представляла, что, если бы она убила хоть одного ребенка, она бы никогда себя не простила.

А он уничтожал города. И если он действительно изменился так, как говорил, то Керенса ему не завидовала.