Влюблен по собственному желанию

Снейп объявил тему урока и указал в сторону шкафа с ингредиентами для практической работы. Гарри не сдвинулся с места. Из-под упавшей челки юноша наблюдал, как ученики вереницей потянулись за нужными компонентами, но не шевельнулся, поборов первый порыв. Снейп не сказал ни слова. Он вообще не смотрел на Поттера, будто стол, за которым тот сидел, пустовал уже не один день.

* * *

Первое время Гарри пытался хоть как-то обратить на себя внимание профессора. На занятии спустя неделю после злополучного разговора он не без злорадства собирался ответить на заданный Снейпом вопрос, но тот проигнорировал его энтузиазм. Гарри разозлился. Когда дело дошло до изготовления зелья, он специально спутал компоненты, и оглушительный взрыв, восхитивший слизеринцев, вышел очень натурально. Проблема была в том, что даже последовавший за этим переполох и насмешки не заставили профессора взглянуть в сторону источника беспокойства. Он не снял ни одного балла с Гриффиндора, вызвав этим моральное потрясение, по крайней мере, у нескольких слизеринцев и непосредственного виновника катаклизма. Этим дело и ограничилось.

Гарри был в ужасе, но это оказалось только начало. Он и представить не мог, что когда-нибудь будет желать услышать едкий комментарий в свой адрес, или хотя бы получить одну из усмешек, на которые Снейп был так щедр, однако ничего не менялось. На следующем занятии он повторил акт вандализма по отношению к котлу и окружающим его предметам. Реакция была нулевой. Даже не вздрогнув от оглушительного грохота, Снейп молча устранил действие расплескавшегося зелья с зазевавшихся соседей Поттера, избавил Рона от пробивающихся на макушке щупалец, отправил Симуса в больничное крыло, чтобы там устранили уже сформировавшиеся, и продолжил занятие. Именно после этого Рон предпочел отсесть подальше.

В третий раз Гарри решил побить собственный рекорд. Но после второго взрыва выяснилось, что даже слизеринцам развлечение наскучило: Малфой с Крэббом издевались над Роном, интересуясь, почему он пересел поближе к Грейнджер, и в каком маггловском захолустье они собираются провести медовый месяц. А после урока Снейп оставил Невилла убирать класс всего лишь за то, что его зелье имело неправильный оттенок, решив, что Лонгботтом - наилучшая кандидатура для устранения погрома, учиненного Поттером. Это было достаточным знаком. Гарри уяснил, что если он продолжит выходки, то отвечать за это придется другим: Снейп достаточно ясно дал это понять. Поэтому теперь он просто сидел за столом, безразличный к окружающему, и притворялся мебелью. Жизнь стала адом, как он и опасался.

Время тянулось мучительно медленно. В классе то и дело что-то происходило, Снейп пренебрежительно комментировал неудачи студентов, Гермиона шепотом препиралась с Роном, объясняя ему, что нарезанный такими кусками корень мандрагоры испортит все зелье, в запале тыкая волшебной палочкой в страницу учебника, а Невилл пыхтел над своим котлом. Только Гарри был вынужден наблюдать за этим со стороны, и с каждой минутой ему делалось все хуже. Он надеялся, что Снейп пожалуется на него Дамблдору и это будет признаком, что профессора зацепило поведение Гарри, но, решив игнорировать ученика, Снейп следовал этому выбору до конца.

Когда четверть часа спустя Снейп снял десяток баллов с Гриффиндора за смешки на последней парте, Гарри просто собрал свои вещи, встал и пошел к выходу. Ему вслед никто не обернулся. Он вернулся в гриффиндорскую гостиную, поднялся в спальню и уселся на кровать, бессмысленно глядя в окно. В таком состоянии его и застал Рон, вернувшись с Зелий. Он был радостным и из его разговора с Симусом Гарри понял, что Уизли заработал два очка, что было в принципе невозможно на уроке Снейпа. С ним никто так и не заговорил. Наверное, друзья сочли его окончательно спятившим. Возможно, когда «Ежедневный пророк» писал о его умственном состоянии, это было близко к истине? Он вздохнул. На ужин его никто не позвал, и он остался в комнате, чувствуя, что совершенно не ощущает голода, зато накатившие тоска и обида это чувство вполне компенсировали.

После занятий Снейп вернулся в свои комнаты, разделил на две стопки собранные контрольные, отодвинув одну из них на край стола, и недовольно поморщился. Было уже заполночь: весь вечер он потратил на проверку образцов зелий, сваренных учениками на практическом занятии, в который раз поразившись отвратительной способности некоторых идиотов ошибаться на том этапе приготовления зелья, на котором допустить ошибку практически невозможно, а теперь предстояло повторить это еще раз, но уже с письменными работами. Он испытывал моральное удовлетворение, в подробностях расписывая совершенные ошибки на каждом из листов пергамента, чтобы на следующем занятии раздать их ученикам, а потом решил сделать небольшой перерыв. Плеснув в бокал немного скотча, он продолжал просматривать текст очередной работы, когда в дверь постучали.