Вляп

А зачем даме носки длиннее, если платье всегда в пол? Достаточно голени прикрыть. А зачем тонкие, если их носят в холодную погоду? А в сапожки, чтоб не стереть ноги — и толстые годятся. А которые женского пола много ходят, те вообще, или — на босу ногу, или — босиком. Поскольку — простонародье. А благородная дама ходит мало и ножек не сотрёт. Синтетики нет, шёлк дорог да и не к чему. Вот платочек шёлковый — это круто, а в сапожок… от которого только носок и виден…

Получается, что пояс мой здесь — никому и никак. Не с чем носить.

А мне и не надо носить! Ванька, постановку задачи — чётче! Мне надо надеть, показать моим прислужницам, они донесут хозяину, тот придёт посмотреть — я продемонстрирую… достаточно привлекательным для него способом. Или — ракурсом.

Не носить — показать.

Факеншит! Где взять длинные чулки?!

Маразм! Взрослый мужик, попаданец из 21 века, судорожно соображает: где найти или из чего сделать женские чулки в веке 12.

Идиот! Где ты видишь здесь взрослого мужчину?! Со средиземноморским загаром и «комком нервов»?! Глянь в зеркало! Тощий, плешивый, испуганный, битый, абсолютно бестолковый, бессмысленный, ни на что не годный, панически мечтающий рассосаться в окружающем мире… Единственный огонёк надежды, очень слабой, очень туманной надежды — нынешний статус, «целочка серебрянная».

Это — единственное, что у тебя здесь есть! Это — лучшее, что у тебя есть! Это — самая большая твоя удача! Вот за неё и держись.

Мда… Как-то по литературе… Ни один попадун или, даже, попаданка…

Да плевать мне на них на всех! Растереть и забыть! «Тот, там, тогда…». — У меня конкретная личная проблема, «здесь и сейчас»! И решить её нужно лично мне. Неважно — глупо или, там, прилично, топово, стильно, стёбно…

Кто-то что-то подумает и не принесёт маргаритки на мою могилку? В 12 веке?! Плевать!

Главное на сегодня: чулки — из чего?

Даже и представить себе не могу. И — не смогу. Если буду смотреть вокруг глазами мальчика этого мира. Который хочет «этот мир принять и в нём рассосаться».

Потому что в этом мире нет дамских чулочек на поясах. А чего не знаешь — не только не найдёшь, но и захотеть найти не сможешь.

Книжка — «Трагедия свободы» называется, разновидность — «свобода хотеть».

Забавно: если я принимаю этот мир, всей душой, до последнего донышка, то не нахожу решения. Не могу «хотеть». И — дохну. Наверное — в хлеву.

Если не принимаю — мир меня уничтожит. Наверное — там же.

Всё это нервно копошилось в моем мозгу, а я тупо разглядывал комнату, стол, лавки, заваленные частями предполагаемых одеяний, деталями туалета, украшениями, слушал трёп моих прислужниц:

— Этот платок к этой рубахе не пойдёт.

— Нет, пойдёт, только колты надо другие.

— Дура! Колты из-под платка не видать.

— А если вот так?

— А так — ничего.

— Ой, и дуры же мы обе — у него же сверху ещё паранджа…

И тут мне на глаза попались шаровары от одного из этих «персиянских» наборов.

Глава 19

Штаны…

«Как много в этом звуке
Для сердца мужеска слилось».

И чем-то там отозвалось. Одежда рабов древнего Рима. Император Октавиан Август мёрз, заматывал голени тряпками, но штанов не носил — непристойно.

Изобретение диких кочевников. Потных, грязных. На таких же лошадях. За которых надо держаться ногами. Крепко, сильно. Две дикие, потные, грязные поверхности — шкура и кожа — плотно прижимаются и елозят друг по другу. Угадайте — где будут язвы от ядовитой смеси пота и грязи?

Я не Архимед, чтобы бегать голым по городу и кричать «Эврика!». Азия-с, не поймут-с. Но дрожь от предчувствия решения была.

Подошёл, посмотрел, прикинул…

Полная хрень. Штаны-юбка. Афгани. Широченные. И чтоб я это уродство надел? И в этом — к господину?! Что он обо мне подумает?! Совершенно никакого представления об изящном… торжество безвкусицы… Дуры…

Углядел на столе ножницы и одну штанину отхватил.

Как они на меня кинулись…! Обе сразу. Только я им не девка безропотная, я к стене отскочил, зубы оскалил, ножницы выставил и зашипел. А что делать? Немому-то?

Фатима чуть не бить меня собралась — Юлька остановила.

— Ну и чего ты одёжу попортил? За неё, между прочим, серебром на торгу плачено? Иль задумал что?

Объяснить не могу, руками в двух словах не покажешь. Пришлось самому всё делать.

Господи, ну почему этот мир такой корявый: чего надо — ничего нет!

Мелка нет — пришлось уголёк из печки вытаскивать, метра портняжного нет — ладно, какую-то тесёмку приспособил. Пуговицы… Да за такие пуговицы я бы поубивал сразу! Ремешок на пояс… Ага, как же.

Ремней здесь полно. Только не поясных. Подпоясываются не ремнём, а кушаком. Сворачивают втрое-впятеро полосу ткани, вроде шарфа, нацепляют на неё всякое. Сабли, кошельки, кинжалы, амулеты, сумки поясные… Все — на кольцах или завязках. Потом этим «опоясывают стан». И спереди или сбоку завязывают узлом.

Вообще, фраза: «господин наш опоясался мечом» означает долгий, бестолковый и шумный процесс. Поскольку всё это звенит, цепляется и падает. А уж если ещё и «вступил в стремя» — вообще труба. Раскатившиеся по замку мелочи будут собирать не один день.