Власть пришельцев

— Тридцать лет! — улыбнулся Нотгез. — Я знаю, что вы хотите спросить. Что может делать солдат в армии, когда царит мир? Должен сказать, что армия не умерла, и флот тоже, и работы у них прибавилось. Война никогда не кончалась. Ни на мгновение.

Генри сжал рукоятку пистолета.

— Война против голода, болезней, невежества, — продолжал хозяин. — Потребовалось немало времени, чтоб убедить меня в этом. Я всегда думал, что в действиях кэзо есть какой-то скрытый мотив, что Властители готовят нам нечто ужасное — уничтожение вида или превращение в рабов кэзских колонистов. Но… Давайте, я вам лучше покажу!

Он привел в действие кинопроектор и занял кресло позади Генри.

— Это земная дорога. Кэзо считают, что развитие цивилизации во многом зависит от хороших коммуникаций, в том числе и дорог. Это величайшее сооружение на нашей планете — шестнадцать линии в ширину и в двадцать ярусов. Куда там римлянам!

Генри знал, что существует Дорога, но никогда не видел ее. Сирена, смотрела на экран со спокойным любопытством.

Дорога возвышалась подобно китайской стене. Освещенная солнцем и украшенная, зеленью. Многочисленные рестораны, театры, заправочные станции и отели выстроились вдоль ее центрального бульвара. По трассе ткались электромобили.

— Моя часть после войны даже не расформировывалась, — рассказывал Нотгез. — Мы были переименованы в строительный батальон, а нашего командира подчинили кэзскому генералу. Тот был старым космическим волком, в строительстве не понимал ни черта, но какой он был великолепный организатор! Мы строили эту дорогу двенадцать лет, и за это время я узнал о строительстве больше, чем обо всем остальном. Мы вгрызались на пятьдесят футов в землю, переходили горы и океаны, рыли туннели, перекрывали реки. От мыса Горн до мыса Доброй Надежды тянется Дорога беспрерывной лентой, разветвляясь на Сибирские, Европейские, Западно-Африканские и Южно-Азиатские петли, которые снова соединяются с ней На экваторе. Я работал на пяти континентах и в Индонезии.

На экране появилось изображение одной из подземных линий, сделанное с движущегося электромобиля. Стены туннеля были покрыты росписью.

— Смотрите! — с гордостью сказал Нотгез. Роспись на стенах слилась в одну полосу, краски смешались — и внезапно появилось небо — как если бы землетрясение выбросило машину на поверхность. Картина была впечатляющей. Она могла привести в чувство зарвавшегося водителя.

Когда скорость превысила допустимую на десять километров в час, на стене появились буквы — «ПРЕВЫШЕНИЕ СКОРОСТИ»…

— Дьявольский эффект, — нарушил молчание Нотгез.

Что-то связанное с оптикой. Кроме того, электромобиль в этом случае входит в резонанс с дорогой, и воздух в салоне начинает вибрировать. То же самое происходит, если ехать слишком медленно. Смотрите!

Скорость уменьшилась, и вновь появилась роспись. Потом стрелка спидометра отклонилась за нижний предел, и повторился тот же — эффект, только в конце появились не буквы, а секции — толстые полосы, окрашенные в разные цвета, которые на нормальной скорости создавали эффект сплошной стены. Скорость снизилась еще немного, и Генри увидел, что полосы превратились в толстые колонны, а между ними ответвлялись другие дороги и что их колонны — это целый лес бетонных столбов…

— Да, — Нотгез отвечал на какой-то вопрос Сирены, — предполагается, что машины, идущие со скоростью сто пятьдесят километров в час, разделяются интервалом в сто футов. С изменением скорости это расстояние меняется.

— И вы построили это всего лишь за двенадцать лет? — удивилась Сирена.

— Эти триста тысяч миль? Нет, мы сделали больше. Есть котлованы, остывающие на Урале и кое-где еще. Там нельзя строить, пока не истощится радиация. И на Суматре и Яве, где землетрясения и муссоны…

Дверь распахнулась, и вбежали двое детей. Нотгез выключил проектор.

— Ну что, ребята? Который сейчас час? И когда вы должны были вернуться? Что нужно было сказать гостям? Девочке было лет шесть, мальчику еще меньше.

— Мы не будем говорить, если ты не захочешь, деда, — нахально сказала девочка, изучая незнакомца. — О, здравствуйте, гости!

— Здравствуйте, — ответила Сирена.

— Кэзо! — тут же воскликнула девочка, указывая на нее.

Рука Генри непроизвольно скользнула за оружием. Он привстал, но мощная рука хозяина отбросила его назад в кресло.

— Не шутите так с бывшим солдатом, — сказал Нотгез, удерживая Генри за запястье. — Сидите спокойно.

Генри мог бы помериться с ним силами, но дело было сделано, оставалось только смириться и ждать дальнейших событий. Что он и сделал.

— Кэзо! — повторила девчушка и, ухватившись за перчатки, стащила их с Сирены. Появились синие трехпалые руки. Но дети улыбались.

— Вы знали это все время? — удивленно воскликнул Генри.

— Я проработал под руководством кэзо двенадцать лет. Последние пять лет был личным связным генерала. Кэзо я узнаю с первого взгляда, хотя никогда раньше не видел их женщин, — его хватка ослабла. — И дети тоже. Но я никак не думал, что они тоже так быстро сообразят.

Перчатки Сирены упали на пол.

— Видите? — восторженно воскликнула девочка. — Руки совсем голубые!