Власть подвала

Этой ночью мы посетили лаборатории, в которых выращивалась смерть. Мы шли по длинному, широкому, полутемному коридору с прозрачной, плавно изгибающейся стеной – и за стеной были стеклянные клетки с людьми, которые не видели нас.

Клетки были залиты резким желтым бестеневым светом, явно не электрической природы. Некоторые люди кричали, некоторые катались по полу, некоторые вырывали на себе волосы, некоторые колотили в прозрачные, но, похоже, мягкие стены. Были и такие, что сидели в ступоре, уставив пустые глаза в пространство – но и эти страдали не меньше других. Были люди, сплошь покрытые язвами; были скрюченные, свернутые, искривленные, будто пластилиновые тела. Были существа, едва-едва напоминавшие людей: раздутые, сморщенные, вытянутые, сплющенные, зверообразные, с прозрачной кожей и будто сделанные из синего студня. Клеток оказалось очень много; клетки просматривались метров на сто вперед и конца им не было видно; к счастью, их стены не пропускали звук. Под потолком коридора искрили и вились фиолетовые разряды, а стена слева от нас медленно пульсировала с глухим звуком – как будто за нею билось умирающее сердце мощностью в миллион лошадиных сил.

Когда мы говорили, сердце начинало биться быстрее и от этого веяло жутью как веет прохладой от вентилятора.

– Успокойся.

– Что с ними? – спросил я. – Неужели они все с земли?

– Это люди. Настоящие, стопроцентные люди. Мы испытываем на них разные варианты смерти. Не возражай: чтобы спастись от нашествия крыс, люди земли испытывают на лабораторных крысах крысиные болезни. Здесь тоже самое. Ни больше, ни меньше.

– Их украли с родной планеты?

– Никак нет. Все добровольцы.

Я окинул взглядом клетки. В ближайшей из них человек с сосредоточенным выражением лица пальцами вырывал кусочки собственной руки и бросал на их пол.

Плоть отрывалась легко, как будто тело было сделано из мясного фарша. Он поднял глаза и встретил мой взгляд. Потом снова продолжил свое занятие.

Прелестный доброволец.

– Не могу в это поверить.

– Они видят летающее блюдце и принимают нас за инопланетян. Может быть, они и правы. Но мы никогда никого не принуждаем. Мы даже не просим и не предлагаем покататься. Они просятся сами. Тогда мы катаем их, чуть-чуть. В благодарность они позволяют провести над собой некоторые безвредные опыты и проходят тесты.

Потом мы их отпускаем. Но они сами просятся, они говорят: «возьмите нас с вами». Тех, кто явно не подходит, мы, конечно, не берем, а остальных предупреждаем, что возвращение не гарантируется. Некоторые отказываются и идут домой. Но некоторые соглашаются на полет. Тогда мы предупреждаем, что возможны стечения обстоятельств, при которых они погибнут. Мы даже даем примерную вероятность смерти – восемь процентов. Большинство идет и на это. Тогда мы берем их с собой и проводим полный генетический анализ. Примерно восемь процентов из желающих прокатиться попадают сюда.

– А остальные?

– Остальные получают отличную экскурсию и возвращаются домой. Правда, мы стираем их память. Не полностью, только на девяносто девять процентов. Этого достаточно.

– Они все умрут?

– Разумеется. Но по-разному. Тот, кто переодолеет болезнь, все равно будет умервщлен и препарирован. Мы ведь должны знать как он умер и как он умирал.

Здесь мы выращиваем новые болезни. То, что вы называете биологическим оружием.

Но это совсем не то биологическое оружие, которое пытаетесь создать вы. Дело в том, что настоящий конец света должен быть не просто катастрофой. Он должен быть убедительным. Люди должны поверить в необходимость смерти. Они должны перестать бороться и принять неизбежное.

– А если нет?

– Если они будут бороться за жизнь, то наша задача усложнится стократно.

Поэтому все, что мы делаем, должно совпадать с библейскими и прочими пророчествами. Для этого нужно многое. Например, нам нужен ангел из апокалипсиса, который даст людям семь язв – то есть, семь болезней. Эти болезни будут посланы свыше, а значит, неизлечимы. В этом главная трудность. Стоит кому-то вылечиться, и легенда об ангеле сразу рассыплется на мелкие черепки.

Язва должна быть действительно язвой и должна быть непобедима. Пока созданы лишь две язвы из семи. Посмотри на этого человека. Как ты думаешь, чем он болен?

Несчастный лежал на груде белого медицинского тряпья, лицом вверх. Пальцы его широко раскинутых рук беспорядочно шевелились. Его запрокинутая голова была столь странной формы, что я даже засомневался в том, что вижу человеческое существо.

– Это опухоль? – спросил я.