Власть подвала

Я тихо вошел в ее разум и расплылся в нем, чтобы узнать детали. Вот. С самого начала у нее было задание. Сбить мои земные настройки. Влюбить меня и снять человеческие настройки. И с самого начала она знала, что я не настоящий скарел, а лишь специально выведенный гибрид. В мире людей я мог бы стать полубогом, но здесь я в лучшем случае полуобезьяна. Не более того. Хватит.

Мощный импульс гнева снова свернул мое сознание.

Оставался лишь главный вопрос: для чего?

– Это было сильно, – сказал Федклп.

– Что?

– Вокруг тебя искрил воздух, как будто в тебе миллион вольт. Ты разбил зеркало электрическим разрядом. Посмотри. Чем это ты занимался? У тебя волосы торчал в разные стороны. Причешись.

– Погуляйте в саду.

Я выпустил героев и приказал им заниматься боевыми упражнениями. Я рассеяно смотрел на их возню, довольно элегантную, по сравнению с тупой земной армейской муштрой. Сидя на совершенно деревенском крылечке, я пытался сжать свои эмоции в комок. В плотный комок. В точку. В сингулярность. Так я сжимал воздух, делая из него пневматическую бомбу. Сейчас это было необходимо. Сегодня все должно измениться. И эмоции подчинялись. Внутри меня как будто завис пылающий шарик, а все прочее погрузилось во тьму, в смоляную, непрозрачную тьму. Спасибо скарелам за то, что хорошо меня учили.

Солнце начинало опускаться. Кончик длинной тени платана подполз к моим ногам, переполз их, вытянулся и слился с другими тенями. Я ждал пока он появится. И он появился.

26

– Гораздо лучше, – сказал он. – Ты совсем непрозрачен. Позволь, я взгляну в твои зрачки. Ничего. Совсем ничего. Твои глаза так же неинформативны, как глаза мертвеца.

– Двойной экран, – ответил я.

– Зачем же так стараться? Я тебе не враг. Я весь открыт.

Я вошел в его зрачки и увидел ничего не значащие смысловые клипы, фантомы смысла, сработанные с легкостью и остроумием гения.

– Я никогда не смогу лгать так вдохновенно.

Он усмехнулся.

– Ты весь искришь, – сказал он. – Делай это расслабленно, как взмах крылом.

Вот так. Теперь все ясно?

– Одно мне не ясно.

– Да?

– Сколько земных женщин поставляют вам детей?

– Это нужно сосчитать. Но я думаю, около ста тысяч ежегодно. Плюс – минус.

– И все эти дети становятся скарелами?

– Меньше десятой части. Остальные девять десятых несут не чистые гены. Но они не пропадают зря. Мы используем их для модернизации генетических технологий.

Мы не можем допустить, чтобы в наших жилах текла кровь низших существ, в сущности, животных. Это не более неэтично, чем инкубатор.

– Сколько человеческой крови во мне?

– Ее нет. Ты стопроцентный скарел.

Он даже и глазом не моргнул. Его внутренняя защита была так совершенна, что я даже не видел в каком месте сознания скрывалась заэкранированная ложь.

– Это правда?

– Посмотри в мои глаза и сможешь ответить сам.

– Как может земная женщина выносить ребенка и родить его незаметно для окружающих? Это нонсенс.

– У нас свои технологии.

– И все-таки?

– Мы выбираем маленьких девочек и начинаем управлять их судьбами. Мы снимаем все болезни, которые хоть как-то могли бы повредить эмбриону, и слегка искажаем психику. То есть, направленно исправляем характер. В результате они не уживаются с земными мужчинами. У них не налаживается семейная жизнь. У них нет друзей и подруг, или очень мало таковых. Окружающие считают их странными.

Годам к тридцати они становятся одиноки, совершенно перестают жить половой жизнью или просто остаются старыми девами. И в этот момент они зачинают скарела. Конечно, они чувствуют все, что и другие нормальные беременные женщины, но ведь забеременеть им не от кого, поэтому они обычно списывают все на недомогание. К врачу они не идут – мы не позволяем. А когда зародышу будет шесть месяцев, мы его бесследно извлечем. Через год операция может повториться снова. Мы поддерживаем здоровье маток и они рожают до шестидесяти лет или даже дольше. Если кто-нибудь из них о чем-то догадается, то все равно не скажет.

Любой земной психиатр объяснит, что ее психика разладилась от отсутствия нормальной личной жизни. Ты снова искришь.

– Твои слова меня обижают.

– И зря, – сказал он. – Все эти женщины счастливы. Они здоровы. Практически все имеют сильные эротические галлюцинации, исключительно приятные. Они ждут наших визитов, хотя и не знают чего ждут. Им снятся высокие, сильные и нежные мужчины, влюбленные до безумия – проснувшись, они порой не могут отличить сон от яви. Среди них есть и мазохистки, таким мы подсовываем всяких ужасных ящеров.

И они тоже вобщем-то счастливы. Пойми, мы ведь не агрессивны, в отличие от людей. Нам не нужна чужая боль и нас не волнует ваше счастье – оно это ваше личное дело. Наши дети не стреляют из игрушечных пистолетов, нас не возбуждают бои быков и боксерские поединки. Мы не агрессоры. Мы не приносим того, что вы называете коротким словом «зло». Слово как удар плетью. Убери этих.

Герои закончили свои поединки и теперь стояли невдалеке, прислушиваясь к нашему разговору.

– А что вы думаете? – спросил я.

– Если бы мою женщину… – начал один из них.