Владыка башни

– А где расположен Дом вашего ордена?

– У Седьмого ордена нет Дома. И никогда не было в последние четыре столетия. Мы пронизываем ткань Веры и Королевства, словно осенняя паутинка, всегда скрытые от чужих глаз.

– Как вы сами в нашем ордене?

– Совершенно верно. Когда-то мне казалось, что нет убежища надёжней, – сардонически ухмыльнулся Греалин. – Забавно видеть, как мудрецы садятся в лужу.

– Те мои братья, которых я нашел… Аспект Арлин отправил их с вами в качестве защиты, верно?

– Да. И они погибли, исполняя его приказ.

– Куда вы собирались идти?

– На север, к перевалу. А если бы путь туда оказался перекрыт, тогда на запад, в Нильсаэль, а оттуда уже в Пределы. Вместо этого я застрял тут с тобой и твоим героическим партизанским отрядом. Когда-нибудь о вас сложат баллады. Если, конечно, останется кто-то, кто сможет поведать о тебе поэтам.

«Он совершенно пал духом», – понял Френтис, глядя на обвисшие щеки и тусклые глаза Греалина.

– Люди ждут, что мы укажем им путь, – ответил Френтис. – Подарим им надежду. И как аспект вы можете дать им всё это.

– Единственное, чем я могу их одарить, – ужас. Они узнали, кто я, и испугались. Лонакская женщина просто более искренна, чем остальные. Обладать даром – значит познать на собственной шкуре, что такое страх и отчуждение. Мы не принадлежим дневному свету, мы пришли из тени. Только так мы можем служить Вере. Это самый трудный урок, но наш орден хорошо его усвоил.

– Время действовать по старинке прошло, аспект. Все переменилось. Они пришли сюда и сломали сложившийся уклад. И что будет дальше, зависит только от нас.

– Думаешь изменить мир, брат? Хочешь благородными деяниями смыть пролитую тобой кровь?

– Её не смыть никогда. Но это не значит, что я должен вечно барахтаться в этом болоте.

– Тогда что мы тут делаем? Зачем продолжаем бессмысленную войну? Все эти люди так и так умрут. Никаких великих побед в лесу не одержишь. – Взгляд Греалина сделался далёким. – И не только в лесу, а вообще – нигде. Мы ведь тоже думали, что победили, понимаешь? Что избежали лавины, когда Аль-Сорна обнаружил Того, Кто Ждёт. Но пока наши взгляды были прикованы к одной угрозе, подспудно созрела иная: огромное войско пересекло океан и обрушилось на нас. Кто мог подумать, что он решится действовать так грубо после столетий изощрённого коварства?

– Кто?

– Насколько я понимаю, – поднял на Френтиса глаза Греалин, – твоя мёртвая подружка называла его Союзником. Воларцам нравится потакать своим заблуждениям. Возможно, они освободились когда-то от богов и веры, но заменили их не разумом, а просто другой формой рабства.

– Но кто он такой?

– Уместнее, наверное, было бы спросить, кем он был раньше. Раньше он был человеком. Со своим именем, с родственниками и друзьями, которые его любили и знали. Всё это ушло, сокрылось даже от наиболее одарённых провидцев моего ордена. Мы не знаем его имени, знаем только, в чём его цель.

– И в чём же она?

– В гибели. Нашей с тобой, в частности. Судя по всему, в этой земле есть что-то такое, что особенно ненавистно ему. Однажды, когда здесь жили люди, куда более мудрые, чем мы, – люди, строившие великие города, – он уже пытался все здесь разрушить. Ему удалось их уничтожить… но не всех, кое-кому посчастливилось выжить. И вот теперь он решил повторить попытку. – Греалин умолк, его взгляд вновь потух, по лицу пробежала судорога усталости.

– Благодарю вас за спасение мальчика, – сказал Френтис, поднимаясь на ноги. – Могу только догадываться, чего вам это стоило. Через час мы выступаем. И я бы очень хотел, чтобы вы отправились с нами.

– А куда ещё я могу пойти? – пожал жирными плечами аспект.

Глава четвертая Рива

– Это означает «ведьма», – сказала Велисс, глядя на страницу книги, которую она держала в руках. – Женский род от староволарского «ведун».

– Эльвера, – протянула Рива, пробуя слово на язык. – Красиво звучит.

– Выходит, они решили, что ты – ведьма? – вмешался Аркен.

– Безбожные еретики, – фыркнул лорд Арентес. – Приняли благословение Отца за Тьму.

Рива подавила раздражение. «Отец тут тоже ни при чём».

– Прекрасно, – проскрежетал лорд Мустор, сидевший у камина. – Значит, они боятся.

– И правильно делают, – улыбнулся Риве Арентес. – Госпожа обрушивает карающий меч Отца на их головы всякий раз, когда они пытаются влезть на стены.

– А что с королевскими гвардейцами, которых мы освободили? – спросила Рива, чтобы сменить тему.

– Присоединились к своим товарищам, стоящим на стенах, госпожа, – ответил Арентес. – Мы усилили ими южный участок, где до сих пор была нехватка людей.

– Хорошо. – Она повернулась к Велисс. – Как у нас с припасами?

– Осталось около двух третей. И то лишь потому, что рационы жёстко нормированы. Уже начались жалобы, в основном – от женщин. Тяжело смотреть, как твои дети плачут от голода.

– Удвойте рационы детям и матерям, – приказала Рива. – Мне тоже не нравится, когда они плачут.

– Голод – лучшее оружие наших врагов, госпожа, – заметил Арентес. – Каждый съеденный нами кусок приближает воларцев к победе.