Владыка башни

— Но для чего она была нужна? — спросила Лирна. — Энергия, производимая ножами?

— У меня нет ответа. Стержень оканчивался большой шестерней, но то, что она вращала, рассыпалось в пыль сотни лет назад. Я подозреваю, что все это как-то связано с обогревом пещер в горе над нами. — Несколько мгновений женщина молча смотрела на дрожащую Кираль, затем подняла взгляд на Давоку и перешла на лонакский: — Это тело твоей сестры?

— Да, Малесса.

— Если я верну ее, она будет… иной. Я говорю не только о шрамах. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, Малесса. Я хорошо знала сестру. Она предпочла бы вернуться к нам, чего бы это ни стоило.

— Как пожелаешь, — кивнула Малесса. — Тогда веди ее.

— Нет! — взвизгнула Кираль, попытавшись уползти.

Давока рывком подняла ее на ноги и потащила к колодцу.

— Думаешь, эта тварь меня боится? — спросила Малесса у Лирны. — Ошибаешься. Вовсе не я ее пугаю, а наказание за неудачу, которое последует, когда я верну ее в пустоту.

Кираль продолжала вопить, захлебываясь ужасом. Она умоляла, брыкалась, плевалась, ругалась. Все было бесполезно. Давока подтянула ее к краю колодца, пот градом тек с обеих женщин. Малесса подошла к Кираль, но Лирна не заметила ни капли пота на ее лице. Она протянула руку за склянкой, стоявшей на краю колодца, — маленьким пузырьком из дымчатого стекла с темной жидкостью.

— Дай ее руку, — сказала Малесса Давоке, вытаскивая пробку.

Лирна увидела парок, поднявшийся из склянки, и почувствовала нестерпимую вонь. Давока достала нож, разрезала веревку, стягивающую запястья Кираль, и принудила девушку убрать одну руку за спину, а другую протянуть Малессе.

— Когда думаешь о страданиях и горестях, которые посеяли эти твари, — сказала Малесса Лирне, погладив судорожно сжатый кулак девушки, чей визг перешел уже в бессильное хрюканье, — начинает казаться, что их — целый легион. На самом же деле их всегда было не больше трех. Эта — самая молодая. Она была женщиной, когда впервые попала в гибельные сети, и сейчас умеет занимать лишь женские оболочки. Она не способна контролировать больше одной, и то — только до тех пор, пока смерть не выкинет ее из тела. К тому же она не слишком искусная обманщица. Вот ее брат, тот куда опытней. Он может использовать несколько оболочек разом, любого пола, он живет, годами прячась под масками. Так что никто, даже те, кто знает их с самого рождения, ничего не подозревают. Что до его сестры… Лучше бы вам никогда не встречаться. Век за веком они убивают и обманывают, плетя паутину раздора в нашем мире. Теперь они пытаются довести до конца великий план их хозяина. Эти трое погрязли в пучине злобы. Но что же порождает эту злобу, если не страх и… боль?

С этими словами Малесса подняла склянку и капнула одну-единственную каплю на руку Кираль.

Яростный вопль нестерпимой боли, вырвавшийся из горла девушки, заставил Лирну прикрыть глаза, с трудом подавляя тошноту. Недели опасностей и постоянное зрелище чужой смерти укрепили ее дух, но явное нечеловеческое уродство этого звука содрало наросшую корку, словно скальпель лекаря вонзился в рану. Когда принцесса вновь подняла веки, то увидела, что девушка стоит на коленях, ее лицо зажато в руках Малессы, а широко распахнутые глаза немигающе смотрят перед собой.

— Боль — это дверь, — продолжала Малесса. — А страх — ручка двери, тот инструмент, который удалит из пораженного разума скверну, присосавшуюся к ее дару, подобно пиявке. — Кираль задрожала, забормотала какую-то невнятицу, вылетающую изо рта вместе со слюной. — Ибо даже такая тварь боится истинного забвения: она знает, что, если будет противиться мне, я обращу ее в ничто.

Тело Кираль обмякло, глаза закатились, она бессильно выскользнула из рук Малессы, повиснув в объятьях Давоки. На ее правой руке прорезалась черная, сочащаяся кровью рана. Лирна, сглотнув горькую слюну, подошла и прижала пальцы к шее девушки, нащупывая пульс.

— Сколько… сколько времени?.. — Раздавшийся откуда-то сверху голос был тонким, придушенным смятением и тоской.

Лирна подняла глаза и увидела, что Малесса исчезла. Место уверенной в себе молодой женщины заняла испуганная девочка, смотревшая на принцессу со страхом, тонкими руками она обнимала себя за плечи. То есть лицо и стройная фигура жрицы остались теми же, а душа была иной.

— Малесса? — произнесла Лирна, подходя ближе.

Девочка издала полувсхлип-полусмешок на грани истерики, ее глаза уставились на склянку в ладони.

— Да-да. Я — Малесса, и моя власть велика и ужасна… — Она закончила безрадостным смехом.

— Пять зим, — произнесла Давока. — С момента обновления.

— Пять зим… — Взгляд девочки скользнул по волосам Лирны, потом она посмотрела ей прямо в глаза. — Королева мерим-гер. Сколько же времени она тебя ждала. Сколько видений было… — Девочка протянула руку, погладив принцессу по щеке. — Какая красота… Какой позор… На что же это похоже…

— Малесса?

— …когда убиваешь стольких людей? Видишь ли, сама я убила лишь свою мать…

Затем она исчезла. Лицо несчастной девочки уступило место вечной уверенности, рука, трогавшая лицо принцессы, отстранилась.