Владычица морей

22 октября 1706 года началось бомбардирование, продолжавшееся четверо суток. Результаты его были не слишком удачны. Шпионы, пытавшиеся выбраться из города, перехватывались бдительными шведскими постами. Государь объявил отход и повелел подполковнику Курхину отпускать офицеров до 25 декабря и не позже, под опасением потери чести и живота. Отступление Петр Алексеевич планировал всесторонне — и мортиры повелел вывезти за день до прекращения военных действий, и отступать приказал в вечернее время, выслав для обмана неприятеля парламентеров для ложных переговоров. Петр досадовал, что ему не доставили верных сведений о местоположении войск у Выборга.

— Мне бы моих орлов ранее под Выборг отправить, — сетовал он, обращаясь к адмиралу Крейсу. — Но уж поздно жалеть ныне, добро им на море свои виктории одерживать!

Разумеется, что говорил он о доблестном экипаже подводки «Садко», за участием коего в случавшихся баталиях государь наблюдал с великим восторгом.

— Чистые щуки! — в великом восторге говаривал он. — Так глушат шведского малька, что тот сразу кверху белым брюхом всплывает!

По его указанию еще две подводки заложили Курила Артамонов и Маркел Плисецкий. Дело было за малым, но препятствие оказался весомым — дыхательная смесь, что использовалась на «Садко», готовилась долго, и производство ее сопрягалось с довольно значительными трудностями. Новый запас ее Курилой Артамоновым был лично доставлен для своего подводного первенца, однако «Посланник» с подводкой еще находился в боевом походе, и Курила, оказавшись не у дел, некоторое время ожидал в Петербурге государя.

Петербург обретал очертания.

Кое-где появились уже и каменные дома, а дворец светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова возводился со стремительной быстротою, словно не люди, а сказочные мастера его строили.

Находились, правда, и недовольные.

Ума не приложишь, коли глянешь округ себя, — ворчали одни. — Затеяли ставить город, и где же? В болоте, где и лягушкам-то тошно, на краю земли, под самым боком у супостата! И имя городу нехристианское дали. Губят людей, тратят казну государственную, а будет ли с того толк?

— И в самом деле, много православных перевела государева затея, — возражали им. — Но коли сам царь-батюшка с топором в руке лес валит, здоровья своего царского не бережет, можем ли мы, подданные его, в стороне от государева дела оказаться? Государь живет великим умом, семена, что им брошены ныне в скудную почву, завтра произрастут злаками для потомков!

Ассамблеи еще не вошли в обычаи, но Петр уже увещеваниями и угрозами старался установить для женщин равное гражданство в обществах. Нередко во дворах Петровых сановников с наступлением осени до великих постов устраивались собрания, еще не называемые ассамблеями, но по сути своей таковыми уже являющиеся. Посещали их дворяне обоего полу, купцы и ремесленники, духовенство: эти, правда, появлялись из любопытства и в качестве зрителей, с правом не участвовать в общих забавах. Однако иной раз шуты ухитрялись и отцов церковных опоить до полной потери сознания. Государь на то лишь пальцем грозил, тайно посмеиваясь в усы. «Во славу Божию принимают, — говорил он, вздымая усы и морща выпуклый лоб. — До положения риз!»»

Сам государь немало бражничал, понуждая пить и Курилу Артамонова. Однажды во время славного веселия, оставив общество, Петр Алексеевич повез Курилу на ялике в свой анатомический кабинет. Артамонову, к неудовольствию государя, в анатомическом кабинете не понравилось.

— Ты как мои бояре, — хмуро бросил Петр Алексеевич. — Зубами трупятину рвать тебя не заставлю, но неудовольствие свое держи при себе, плотник. Сей кабинет крайне полезен для будущей хирургии армейской, трупы разрезая, многому можно научиться в лечении человеческих немощей, о ранах же, в боях полученных, и говорить не хочу. Дураку сие ни к чему, умный же сам про все догадается.

Потом оборотился к делам:

— Подводка твоя, Курила Фадеевич, зело полезное для отечества изобретение. Четыре судна неприятельских героичным ее экипажем на дно пущены. Да и в иных секретных делах государству Российскому от оного судна великая польза имеется. Что делается для того, чтобы новые подводки прибавлением флоту российскому уже в следующем году явились?

Курила Артамонов помялся.

— Сделаем, государь, — погладив бороду, решительно 'пообещал он.

— Жаль, в холода использовать человека для минной установки возможности нет, — заметил государь. — Ты бы. Курила Фадеевич, поразмыслил на досуге, желательно было б костюм надежный измыслить, чтобы позволял он славным подводным минерам нашим ставить мины под неприятелем и в холодной воде.

— Думал об этом, государь, — сказал Курила Артамонов. — Оно и летом вода не тепла и защиты телу требует. Говорить пока ничего не буду, чтобы ликованию напрасному ты, Петр Алексеевич, не предавался, но кое-какие мысли у меня, государь, в последнее время имеются, и, похоже, весьма знатные и полезные к случаю сему.

Государь засмеялся, весело вздернул усики, поворотился к арапчонку, мерзло ежащемуся на корме ялика.