Владычица морей

— Крепкие рыла-то у купцов оказались? — со спокойствием поинтересовался Яков.

— Это ты у Суржакова спроси, он нашего Гришку на гауптвахту спровадил.

— Опять, значит, идти и просить за него, — вздохнул Яков. — Туго, брат, что не сдержался.

— Это ты у нас хладомыслием отличаешься, — отозвался Мягков. — У Суровикина, сам знаешь, кровь особая, вольная, вот он у нас из казематов и не вылазит. Кто к коменданту пойдет на сей раз — ты или я?

— Схожу уж, — сказал Раилов. — Тебя пускать — беды ждать, опять сдерзишь, как не раз уже было.

— Как наш государь говаривает, несчастия бояться — счастия не видать! — с насмешкою заметил Иван.

Раилов снова развернул письмо и вложил его в лежащий на столе фолиант с наставлениями по морскому делу.

— Кстати, — сказал он. — Раз уж о государе сказано было, слышал ли ты, что при нем арапчонок объявился? Черен как сажа. Государь его при себе держит. Говорят, русский посланник в Константинополе граф Толстой Петр Андреевич его выкупил из сераля и прислал вместе с иными в подарок Петру Алексеевичу. Абрашкой арапчонка зовут. Смышлен, шельма!

— Значит, к делу приставлен будет. Петр Алексеевич способных людей за версту чует, а неспособных — за две. Помнишь, как он Суркову в чело заглянул, лобик открыл да и высказал; «Ну, этот плох! Однако записать его во флот. До мичманов авось дослужится». И ведь как в воду государь глядел — седьмой годок пошел, а служака Сурков до мичманских званий так и не добрался.

— Разговорчивый ты что-то больно, — заметил брату Яков Раилов. — Что в экипаже-то говорят? Когда в море?

— Скоро, — с уверенностью сказал Иван. — Зря, што ль, маневры у Котлин-острова государь принимал? Шведы опять недоброе задумали.

2. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕЛА

Пехота пришла под Выборг двенадцатого числа. За милю до Выборга неприятель в двух шанцах при двух пушках остановил русский авангард, но русские шанцы взяли, пушками овладели и неприятеля погнали прочь.

На флоте обсуждали героическое деяние флотских офицеров Скворцова и Сенявина. Вице-адмирал Крейс, согласно указанию государя, направил шесть бригантин к Беркен-Ейланту, чтобы перехватить семь шкут, вышедших от Выборга. Преображенского полку сержант Михаил Щепотнев, бомбардир Автоном Дубасов и флотские офицеры Скворцов и Сенявин на пяти лодках, возглавив сорок восемь солдат, пошли для выполнения приказу, но вместо указанных купеческих судов напали в туман на шведский адмиральский военный бот «Эсперн» и оным с отчаянной храбростью овладели, побив бывших там пять шведских офицеров и семьдесят три моряка. Оставшихся в живых они заперли под палубу. С русской стороны в живых остались Сенявин и четверо солдат.

Петр тела всех погибших препроводил в Петербург и приказал Зотову подгрести их с воинским торжеством.

Славная виктория! Мягков и Раилов досадовали, им-то пока приходилось отсиживаться на берегу. Может, досада эта Богом увиделась, а быть может, и государь захотел увидеть мореходную новинку свою в действии, только «Посланник» вышел в море и играл роль подсадной утки.

Подводка на малом плаву держалась близ борту «Посланника» и в воду погрузилась, едва шведская бригантина пошла на захват кажущегося беззащитным судна, нагло плывущего под российским торговым флагом. Пока палили из пушек да абордажная команда шведов готовилась к высадке, Григорий Суровикин с ловкостию и наработанной сноровкою установил под шведским судном подводную мину, и грянувший через некоторое время взрыв положил отсчет удачным боевым операциям подводки «Садко», а шведский государь Карл недосчитался в своем флоте одного боевого корабля и множества управлявших им матросов и офицеров, коих «Посланник» по причине незначительности размеров своих на борт взять не мог.

До средины сентября экипаж подводки пополнил число викторий потоплением трех купецких судов неприятеля, доставлявших припасы шведскому гарнизону в Выборге. С одним торговым судном, однако, едва конфузия не вышла. Григорий Суровикин боевой заряд под днищем установил, а заряд тот отчего-то не взорвался. Прождав бесплодно, Суровикин захватил новую мину и отправился в новый путь ко вражьему кораблю. Едва он начал прилаживать крюк для новой мины, как грянул взрыв прежней. Григория изрядно контузило, и с трудом он вернулся на подводку, оглохший почти и пораненный щепою вражеского корабля. Слава Боту, что ранение было не шибко тяжким, а от контузии Суровикин оправился на удивление быстро, хоть и жаловался порою.

На суше меж тем осадная артиллерия стала на дороге в глубокой осенней грязи, и под Выборг были привезены одни мортиры.