Читаем Владимир Святой. Создатель русской цивилизации полностью

Никоновская летопись, созданная около 1520 года, вообще рисует эпоху Владимира уже вполне былинной, такой, какой она и запечатлелась в народной памяти нового времени. Князь предстает в сердце блестящего богатырского двора, и подвигам богатырей (именно так уже и называемым) уделяется немало места. Упоминаются и Александр Попович, и Ян Усмошвец (ранее безымянный кожемяка), и Рахдай – герой эпических преданий северного края. Князь, опираясь на их доблесть и силу, ведет ожесточенную войну с кочевниками. Причем не только с печенегами, но и с пришедшими спустя лишь полвека половцами. А в некоторых других памятниках того же позднего времени, отметим, – уже и с татарами. Ко двору Владимира приходят креститься неведомые ни по каким другим источникам печенежские князья. Ему покоряется прославленный разбойник Могута. Что-то принадлежит преданию, что-то – домыслам позднего летописца. Несомненно одно – в Никоновской летописи перед нами сухая выжимка из уже существующего во всей своей красе былинного эпоса. Неудивительно – именно в XV–XVI веках должны были складываться первоначальные тексты тех самых былин, которые позже будут записаны исследователями фольклора.

Недаром в начале того же XVI века у Владимира появляется новое отчество – «Всеславич». То самое, под которым и вошел он в былины. Впервые оно отмечено, что любопытно, не просто в официальном придворном, а в насквозь официозном сочинении XVI столетия, в «Сказании о князьях Владимирских», возводившем их родословную к императору Августу. Для сочинителя при московском дворе, человека весьма начитанного, былинное отчество древнего князя звучало уже естественнее книжного и исторического. А в XVII веке появляются среди памятников русской литературы уже и первые записи былин о «Владимире Всеславиче» и его богатырях. «Сказание о богатырях Киевских» – о поездке богатырей в Царьград и победе их над чудовищным Идолищем. Здесь, кстати, Александр Попович уже становится Алешей, а Добрыня – Никитичем, и действуют все три старших богатыря (правда, не они одни). «Сухан» – о богатыре, оскорбленном при дворе и героически погибшем, в одиночку защищая родину от кочевников. Наконец, различные версии знаменитой былины об Илье Муромце и Соловье Разбойнике.

Так, на протяжение веков, Владимир превращался из «просто» исторического персонажа в легенду. В легенду не придворную, даже не только церковную – в подлинно народную. Лучше свидетельство тому, сколь глубокий след оставило совершенное им в истории России. И сколь благодарную память оставил он после себя своей стране и своему народу.

<p>Торжества и неудачи</p>

Но мы, как писали средневековые летописцы, «к прежнему возвратимся». Сложные пути становления предания о Владимире увели нас в сторону от последовательного описания его правления. По неизбежности – ибо предания вклиниваются в сами летописные тексты. Но теперь время продолжить повествование.

995 год стал для Владимира годом и заметного политического успеха, и трагической утраты. И тем и другим он был обязан варяжскому «заморью». Владимир не оставлял своей заботой северные края. Теперь, после крещения Руси, к долгу государственному добавился долг христианский – содействовать просвещению скандинавских язычников. Укрепление связей со Скандинавией теперь не только содействовало бы торговле и обезопасило бы Русь с Балтикой. Владимир первым из русских князей задумался не просто об развитии существующих отношений, но и о установлении на норманнском севере русского влияния. Затея исторически и политически вполне оправданная, хотя бы существованием Ладоги. Владимир, в отличие от первых Рюриковичей, уже определенно не воспринимал варягов как своих соплеменников. Но варяги определенно же попадали в категорию «лапотников» Северо-Восточной Европы, подлежавших сплочению под рукою христианского Киева. Исключение представляла лишь Дания – но о ней Владимир и не думал, разве что как о наиболее вероятном сопернике.

К мыслям о Скандинавии Владимира обратило крещение давнего воспитанника, Олава Трюггвасона. Как уже говорилось, крестился Олав на западе, на островах Силли, в 993 году, получив от местного монаха-отшельника предсказание о королевском троне. После этого прежний свирепый викинг немного изменился. Он заключил мир и союз с христианами-англосаксами и более никогда не грабил христиан.

Владимир, конечно же, с радостью встретил крещение Олава. Напомним, что до разрыва между Западной и Восточной церквями оставалось еще несколько десятилетий, и крещение, пусть даже по латинскому обряду, воссоединяло Олава с Владимиром в христианстве. Отношения между воспитателем и приемным сыном возобновились и неизбежно потеплели. Олав, по одной из версий, даже прибыл на Русь, чтобы заручиться провести время с князем и заручиться заодно поддержкой перед решающей схваткой за власть с ярлом Хаконом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Устроители Земли Русской

Владимир Святой. Создатель русской цивилизации
Владимир Святой. Создатель русской цивилизации

Русский народ веками помнил киевского князя Владимира Святославича как «ласкового», «Красное Солнышко», воспевая щедрость пиров и блеск его богатырского двора. Русская православная церковь прославила Владимира как святого. Крещение Руси – поворотный акт во всей ее истории, и потому значение совершенного Владимиром трудно переоценить. При Владимире начало уходить «варварство» (родоплеменная старина) и формировалась цивилизация. Именно при Владимире из конгломерата десятков племен стало выстраиваться целостное, управляемое одной династией государство. Современная наука называет его Киевской Русью, это единое государственное прошлое русских, украинцев и белорусов. Каждый из этих трех народов обязан князю Владимиру, каждый хранит память о нем не только в ученых трудах, но и в народных преданиях.Автор книги – С.В. Алексеев, специалист по истории восточных славян и Древней Руси. Данный труд – одна из немногих удачных попыток воссоздать подлинно научную биографию Владимира Святого.

Сергей Викторович Алексеев

История

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное