Владимир Мономах

– Обещаю, отец, - сказал Всеволод.

Великий князь умер па следующий день, в первую субботу Федоровского поста.

Всеволод убрал тело отца и возложил покойника, как ш говорил Ярослав, на погребальные сани, Длинная вереница людей - бояр, младших дружинников, попов, певших песнопения, - двинулась нешимет от Вышгорода к Киеву, и пришли они: к святой Софии. Там после отпевания Ярослава положили в мраморную раку, а на стене храма написали об успении русского царя.

Через несколько дней Изяслав занял великокняжеский дворец, а Всеволод вместе с женой и годовалым Владимиром Мономахом двинулся в Переяславль. Вместе с ним в скорбном молчании ехали старые Ярославо-вы бояре, не захотевшие служить новому киевскому князю.

Шумно было в этот деиь в переяславском детипце. Маленькому княжичу Владимиру Всеволодовичу Мономаху исполнилось три года.

С утра к великокняжескому двору из соседних хором, что размещались здесь же в, детинце, потянулись бояре и дружинники - все в боевом одеяшш, посверкивая металлическими шлемами и бронями, радуя глаз яркими султанами и разноцветными плащами, накинутыми на плечи поверх блистающего металла. За ними тянулись жены с детьми, разряженные в дорогие византийские ткани, отделанные мехом лис и горностаев. Вскоре площадь перед великокняжеским крыльцом была запружена народом: все ждали выхода князя Всеволода с жешж и детьми - дочерью Янкой и трехлетним Владимиром.

Первым вышел на крыльцо Всеволод, за ним появилась княгиня, держа за руку Владимира, далее рядом с кормилицей шла Янка, а на ней Владимиров пестун,

дядька, не отходивший ни на шаг от маленького княжи

ча. Тут же над крыльцом подняли княжеский стяг, а к

крыльцу два богато наряженных конюха подвели невы

сокого смирного конька, покрытого расшитым золотом

чепраком под небольшим, отделанпым красивым узором

седлом.

Сегодня, в день трехлетия, маленького княжича до | древнему обычаю должны были посадить на коня, с чего и должно было начаться его обучение ратному делу.

Владимир стоял рядом с матерью, смотрел на колыхающуюся яркими цветными пятнами площадь, на всех этих веселых, улыбающихся людей, на живого, а не игрушечного конька, и сердце его замирало от сладкого i восторга. Неужели и он, так же как отец, как его дружинники, станет скакать на коне, размахивать блистающим мечом, стрелять из лука. Его щеки порозовели, глаза от волнения стали совершенно синими.

Так началось первое учение маленького княжича.

Шли месяцы и годы, и теперь часто они вдвоем с пестуном да еще с кем-нибудь из младших отцовских дружинников выезжали до полудня из детинца за княжеские ворота, пересекали окольный град, где жили переяславские торговцы и ремесленники, и оказывались в чистом поле. Перед ними расстилалась ровная ковыльная степь, и не было ей ни конца ни краю, уходила она туда,

где небо смыкается с землей. «Вот там торки, - показывал пестун в одну сторону, - а вон там половцы», - и он показывал в другую, но не видел Владимир ни тор-ков, ни половцев, а лишь одно бескрайное поле…

К сени годам Владимир уже хорошо знал историю этого дикого ноля. Перед сном пестун рассказывал ему, как в древние дни его прадед Владимир Святославич: сошелся здесь в смертном бою с печенегами.

Застыв, слушал маленьким. Мономах рассказ старого воина, а тот продолжал: «Вот в этом месте, где победили руссы печенегов, и заложил киевский князь нынешний Переяславль… А было это в 6499! году от сотворения мира».

А в другой раз рассказывал пестун, как сразу же по смерти великого князя Ярослава Всеволод, оставив в Киеве жспу и годовалого сына, поспешил в свой стольный город, потому что принесли ему гонцы весть о двмжении на Переяславль торков. В февральскую стужу вышел Всеволод к городу Воиню, к устью реки Сулы и там в жестоком бою и разгромил их, и бежали торки невесть куда.

Но на этом не кончились несчастья того печального года. К лету Всеволоду пришлось еще раз взяться за оружие. К тому времени он вывез семью из Киева. Едва подсохли дороги, как княжеский двор с боярами и дружиной двинулся в Переяславль. В Киеве остались лишь Всеволо-довьт тиуны, которым надлежало блюсти княжеский дворец п сола со смердами, закупами и рядовичами, работавшими на княжеской пашне.

Но, едва разместились князь, княгиня и дети во дворцовых покоях, как новая весть пришла с дикого поля: от Змиеных валов прискакали гонцы и рассказали, что сторожи увидели в поле несметные полчища неведомых людей - не печенегов, ке торков, не берендеев, которые ве-жами двигались в сторону Переяславля. А вскоре, спасаясь от нашествия, сошлись в Переяславль все полевые до-зорники, и застыл город в тревожном ожидании.