Владимир Листенгартен

Мы не отвечали, каждый быстро прошел к дому, в котором жил, чтобы смазать кожу каким-нибудь кремом и поменять одежду. Но, конечно, удержать происшествие в тайне не удалось. И водитель машины, и женщина, сидевшая в кабине, которая, видимо, все-таки не отворачивалась, как мы ее просили, взахлеб со смехом рассказывали всем, как мы с голыми задами галопом бежали к роднику. Весь коллектив партии долго обсасывал эту историю, люди смеялись, а некоторые женщины, к нашему удивлению, сочувствовали.

Трое из пострадавших были простыми техниками, геологами, или практикантами, как я. А вот четвертый был главным инженером партии. Ему пришлось хуже всех. Это был пожилой азербайджанец, не очень компетентный в геологических вопросах, но очень заботившийся о своем авторитете и престиже. Поддерживать этот авторитет после происшествия ему стало гораздо труднее. Встречаясь с ним, все пытались взглянуть на него пониже спины и часто вежливо спрашивали, не прорвались ли пузыри на коже?

Шпаргалки

 

В Америке пользоваться шпаргалками, то есть «списывать» или, иначе говоря, «сдувать» на экзаменах, считается позорным. В СССР умение «сдувать» было предметом гордости. В некоторых случаях без этого обойтись действительно было просто невозможно.

Баку в середине XX века был городом интернациональным. Не только русские, армяне и евреи, но и большинство азербайджанцев говорили на русском языке. Хотя Валентин родился и вырос в Баку, азербайджанского языка он не знал. А в школе проходили его как один из важных предметов.

Основным видом контрольных работ по азербайджанскому языку, были пересказы. Педагог заранее отмечал рассказ в учебнике, и на следующий день в классе по этому рассказу надо было написать пересказ. У Валентина это никак не получалось. Не зная языка, выучить и запомнить целую страницу совершенно непонятного текста он не мог. Оставалось одно – «сдувать». Педагогом был пожилой мужчина по фамилии Алиев. Он прекрасно знал, что если Валентин во время контрольной что-то пишет, значит, он «сдувает». Оставалось только определить, каким именно методом он пользуется на этот раз, и поймать его. Валентин изощрялся: делал шпаргалки на резинке, которые уходили в рукав, писал острым ножом на карандашах – ничего не помогало: Алиев его моментально ловил и ставил в журнал жирную «двойку».

Но однажды Валентин изобрел совершенно новый способ. Он был близорук и поэтому свободно читал тексты, написанные очень мелким шрифтом. На микроскопическом листочке бумаги чертежным пером тушью он писал текст, который предстояло переписать во время контрольной работы. Листок помещался в правую руку, в которой находилась ручка. А левую руку он клал на парту таким образом, как будто под ней что-то было. В момент, когда к нему подходил Алиев, правая рука с ручкой и шпаргалкой слегка поворачивалась так, что листочка уже не было видно.

– А ну-ка подыми левую руку, – говорил Алиев.

Но там ничего не было. Так повторялось по несколько раз за время контрольной работы, но с тех пор обнаружить метод, которым Валентин «сдувал», Алиеву так и не удалось.

Вообще не надо думать, что Валентин всегда «сдувал». Наоборот. Этим он пользовался крайне редко, и только в тех исключительных случаях, когда надо было что-то непонятное запомнить, заучить наизусть. Если же в изучаемом предмете была хоть какая-то логика, то тут Валентину шпаргалки были не нужны. В институте он учился хорошо, но своего умения «сдувать» не забыл, хотя воспользовался им только один раз, когда надо было сдавать палеонтологию. Женщина-педагог по фамилии Гейвандова требовала, чтобы студенты наизусть писали на латинском языке родовые и видовые наименования руководящей фауны для каждого стратиграфического яруса, подразделения. Получалось, что надо заучить наизусть сотни совершенно непонятных словосочетаний. С точки зрения Валентина это было не только бессмысленно (такие вещи при необходимости надо извлекать из справочников), но и абсолютно не поддавалось запоминанию. И он написал шпаргалки: каждый листок на отдельный стратиграфический период. Листки были тщательно уложены в карманы – и надо было помнить, в каком кармане какой листок находится.

Проблема осложнялась тем, что в экзаменационном билете было три вопроса, и каждый из них относился к другому стратиграфическому периоду. Это значило, что практически на глазах у педагога надо было последовательно извлечь из разных карманов три листка и по очереди переписать их содержание. Дело это было не простое и отняло много времени. К тому же Валентин допустил ошибку. Он считал, что нормальный человек не может все это запомнить и если он перепишет все полностью, то педагог может заподозрить, что он «сдувал», поэтому он пропустил видовое название одной из форм фауны, решив сказать, что его он, к сожалению, позабыл.

– Как, вы забыли видовое название этой фауны! – воскликнула Гейвандова. – Вы так хорошо отвечали, но из-за этого я не могу вам поставить пятерку, я вынуждена задать вам дополнительный вопрос.