Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом

Стислав выбрал второе. Его дружинники обучены хорошо, печенегов углядели загодя, примчались к сотнику, ожидая, что велит изготовиться к бою, но тот вдруг приказал наоборот, выехать в степь, чтоб издали видно было, а к самим тайно не подобрались. Пока нашли такое место, ровное как стол, где балок рядом не видно, солнце уже вниз потянулось. Стислав забеспокоился, чтобы не уйти в ночь вот так — и себя выдав, и с печенегами не повстречавшись. Но боялся зря, углядев, что русичи встали, степняки тоже остановились недалече. Что это? Готовятся к бою? Тогда дело худо, против сотни Стислава у них вдесятеро больше.

Сотник поднял руку, призывая к вниманию. Дружинники затихли. Стислав велел стоять наготове и смотреть внимательно, если печенеги нападут, то уж сил не жалеть, постараться отбить, а если даст знак, то спокойно подъезжать всем вместе, но в бой без его знака не вступать. Русичи поняли, что сотник и впрямь князем на переговоры послан.

К степнякам отправились для начала сотник и еще четверо. Ехали на виду, не скрываясь. Печенеги тоже поняли, что с переговорами едут, потому стояли спокойно, рать ратью, а если люди говорить хотят сначала, то их слушать надо. Это понимали даже степняки. Стислав покосился на Негоша:

— Тимрея ли люди?

Тот пожал плечами:

— Все одно, пока не встретимся, не узнаем.

— Держись ко мне ближе и не выдавай, что их язык понимаешь.

— Сделаю, воевода, — с чего Негош вдруг назвал сотника воеводой, он и сам бы не смог объяснить, но сейчас это было неважно. А Стислав вдруг внимательно посмотрел на товарища и задумчиво произнес вслух:

— А может, и впрямь сказать им, что я воевода?

Негош согласно кивнул:

— Скажем!

— Слышали? — обратился Стислав к остальным. — Меня воеводой станете звать, когда с печенегами говорить будем.

Трое дружинников согласно откликнулись:

— Станем, воевода.

Стислав усмехнулся в усы.

Печенеги поверили, что перед ними воевода, да им было все равно. Стислав объявил, что прислан князем Владимиром для разговора с князем Тимреем.

Тимрей встретил неласково, даже к себе в шатер не позвал, сидел, развалившись на подушках посреди расставленных кругом кибиток, потягивал свой кумыс, жестко глядел злым взглядом. Сотника это не смутило: а чего ждать от вражин? Над шатром на высоком шесте в знак княжьей власти болтался конский хвост. Изок почему-то подумал: «Эк его мотает!» Уважения к такому обозначению власти у русича не было. Но и хозяин шатра тоже не особо кланялся перед незваными гостями.

Но еще хуже, что князь говорить со Стиславом не стал, сразу вдруг велел:

— Сначала покажи свою удаль. Сам биться против моего ратника станешь или кого другого выставишь?

Глаза печенега смотрели насмешливо, голос звучал с вызовом. И противиться нельзя, вокруг довольно хохотало множество печенежских глоток, а один из воинов уже вынимал длинный меч из ножен. Что-то в нем насторожило Стислава, он еще не успел понять, что именно, как вперед выступил Негош:

— Я биться буду! Позволишь, воевода?

Стислав не успел возразить, как Негош обнажил свой меч. Вокруг слегка расступились, освобождая место для поединка.

Дружинник не зря выступил вперед своего сотника: он раньше Стислава понял, в чем странность противника. Против него стоял левша. Биться обычному воину против леворукого тяжело, меч противника не с той стороны, щит лезет на щит. Зато самому левше удобно, он ведь всегда бьется против праворучных. Но не для Негоша, это была их с Изоком любимая забава — биться левой рукой. Только два человека в сотне Стислава леворучных соперников не боялись. Сейчас Негош радовался неожиданной выдумке Изока, она поможет одолеть печенега.

На виду у безудержно галдящих степняков он спокойно скинул с плеча щит и переложил его в правую руку, вытащенный из ножен меч перекочевал наоборот в левую. Печенег таким поворотом дела был озадачен, ведь явно же щит висел для левой руки? И все же поединок получился тяжелым для обоих. Печенег и при таком повороте бился умело. Негош старался не отбивать его удары напрямую, берег меч, неизвестно, последний ли это сегодня бой, может, придется не только в поединке жизнь отстаивать. Печенег же бился в полную силу, удары сыпались один другого страшнее. Мало того, отступая, Негош вдруг споткнулся о подставленную кем-то ногу. Заметив, что русич падает, толпа довольно взвыла. Но рано радовались, снова сказались многодневные тренировки, тело Негоша помимо его воли сделало все, что нужно. Дружинник перевернулся, по пути ударив ногой щит соперника и едва тот успел понять, что произошло, как русич снова был на ногах. Но теперь он знал, что отступать ближе к печенегам нельзя, делают не по правилам. Оставалась одно — наступать самому.

— Ах ты, чтоб вас всех!.. — крепко выругался Негош и бросился на степняка как одержимый.