Владимир Яхонтов

Фантастика продолжается, стоит коснуться слова «администратор». Сказать, что в «Современнике» вообще не было директора, нельзя. Вроде бы и был, вернее, были многие, время от времени. Одного из них Яхонтов называет: «директор и пантомимический актер (А. Гурвич), помогавший мне в спектаклях».

Директора и администраторы сменяли друг друга с удивительной быстротой. Однажды во время гастролей два новопринятых «администратора» оказались с подложными паспортами, так что Яхонтову пришлось побывать в милиции.

На том организационная фантасмагория не кончается. Театр удивительно легко родился, но и закрылся он в 1935 году не менее удивительно. Собственно, никто его не закрывал, кроме Яхонтова. Не было ни приказов, ни снятия с должности. Уже не существовал «Современник», а печать об этом не знала или не хотела знать. В 1936 году Лев Кассиль в «Известиях» писал, что Яхонтов «не чтец, он остался актером, у него есть театр „Современник“ с талантливейшим режиссером Е. Е. Поповой». В газете «Советское искусство» тогда же была помещена статья А. Гладкова: «Владимир Яхонтов» (к десятилетию театра «Современник»), кончавшаяся словами: «Место, которое занимает Яхонтов в советском театре, он ни у кого не унаследовал. Это место создано им самим, под живым и мощным влиянием традиций Маяковского и Мейерхольда, как создана им самим, подобно его учителям, своя зрительская аудитория». В 1937 году в газете «Правда» С. Третьяков еще писал об уникальном театре, спектакли которого бросают «яркий свет на вещи, проходящие при обычном чтении полузамеченными», и об актере, который внес в эти спектакли «горячую политическую направленность», будучи предельно скупым в средствах выражения и скромным «во всем, что касается исполнительского самовыпячивания». Так было отмечено десятилетие театра, который прожил не десять, а восемь лет и закрылся до того, как отметили его юбилей и поздравили с успехами.

Невозможно с точностью подсчитать количество спектаклей, сыгранных этим необычным театром за время его существования. И все же попробуем сделать это, хотя бы приблизительно.

Из двенадцати месяцев в году исключим два — на отпуска и пр. Даже удобнее будет считать: 8 лет по 10 месяцев, итого 80. Яхонтов пишет, что в Бетховенском зале играли раз в пятидневку (тогда были не недели, а пятидневки). Помимо этого зала играли гораздо чаще на многих площадках, в поездках — каждый день, иначе пришлось бы идти пешком из Керчи в Вологду. Но будем считать хотя бы пятидневками. Шесть раз в месяц. 6 умножить на 80 будет 480. Если округлить цифру до пятисот, это будет весьма заниженный итог. Но любовь к круглым цифрам велика, они эффектны, пусть будет 500.

Итак, 500 спектаклей.

Не хочется писать громкие слова о просветительском значении того, что делалось «Современником», и о том, что в этом смысле стоит за цифрой — 500 спектаклей.

Пятьсот раз выходил на сцену один актер и играл свои спектакли — о революции и о Ленине, о судьбе маленького человека в старой России, о причинах и следствиях мировых войн и о многом другом. Репертуар был устойчивым и широким, современным и классическим, актер вызывал восхищение уровнем своего мастерства, достойным эпохи. Театр завоевал, как признавали критики, любящую и верную аудиторию.

Ни один театр не застрахован от микроба халтуры и ремесленничества. Но в самые трудные для «Современника» дни Яхонтов не халтурил (он не умел этого делать) и яростно ненавидел халтуру, как нечто недостойное художника. Он нес в широкие массы зрителей только высокое качество, только искусство, ничего другого.

Но театру «Современник» не повезло на летописцев.

Тоже странность: известно, что театр, живо волнуя современников, значение свое, как правило, обнаруживает спустя годы, когда уже и очевидцев нет. Однако в шеститомнике «Истории советского драматического театра» имени Яхонтова нет. «Современник» в этой летописи остался без пристанища. Яхонтова как художника отнесли к эстраде — в очерках истории «Русской советской эстрады» ему отвели одно из почетных мест, рядом с А. Я. Закушняком. Театр «Современник», правда, помянут там в одной фразе, зато об искусстве эстрадного актера и мастера художественного слова рассказано обстоятельно.

Что тут можно возразить? Да и так ли существенны, в конце концов, рубрики летописей?

То, что осталось от искусства Яхонтова на пластинках — высокие образцы «звучащего слова», классика жанра. Тут не с чем спорить.

А то, чем именно потрясал аудиторию Яхонтов-актер, уже основательно забыто и нелегко поддается реставрации. Правда, он сам не терпел слов «эстрада», «чтец» — но мало ли было у него капризов…

Чтобы признать, что Яхонтов потрясал театром, нужно каким-то определенным образом понимать сам театр и ценности в нем.