Владимир Чигринцев

Паренек, скорей всего, выберет то, что наметил заранее, но поговорить… Расходились почти друзьями.

— Шашлычок, люля-кебабчик, новый соус на букву «X»! — прокричали рядом.

— Хрен столовый? — поинтересовался спитой бас.

— Сам ты хрен — «Хейнц», браток, лучшие томаты и неповторимый аромат картофельных полей Германии, — пародируя рекламу, отбрил продавец.

Воля купил два шампура, стаканчик мутного кофе. Жевал, блаженно щурил глаза. Шашлык был вкусный. Горячая жидкость залила перечный пожар, оставив во рту приятное воспоминание, тепло разошлось по всему телу. Рядом травили старый, но верный похабный анекдот. Он рассмеялся, пошел дальше.

В самом центре рынка торговали дорогими магнитофонами, крупными запчастями, поили водкой в розлив, предлагали сигареты, шоколадки, играли в наперсток. На палатке за наперсточником развевался флажок «Нефто-Аджипп» — шестиногий огнедышащий зверь, он отметил, поежился, но не придал особого значения, скользнул глазом вниз, на землю. Руки наперсточника умело и легко летали над расстеленной на асфальте газетой.

— Вечная история, мир стоит на дураках! — зло выдохнул приличный гражданин в широком старом пальто. На игру явно не было у него денег, но тем не менее он смотрел, следил не отрываясь, как примагниченный.

— Точно! — походя кивнул Чигринцев, скорей порадовавшись за наперсточника.

— Подержи, брат. — Мужичок, похоже автослесарь с ближайшего сервиса, в замасленном комбинезоне сунул ему в руку картонный прямоугольничек с цифрами. — Тысячи не хватило, а то бы сорвал банк. — Он вяло махнул рукой и пошел в толпу, раздосадованный, со склоненной головой.

Тут играли в числа. Чигринцев хорошо понимал: уличная игра — надувательство, знал, а согласился продолжить. Большой, грузный дядя за пятьдесят, в простецкой помятой куртке, в шапчонке с мелкими полями, этакий городской крестьянин, прилично-пожилой, но с алчным взором, уставился не на Волю — на кучку денег на раздвижном столике. Парень лет двадцати пяти, продувной, с нагловатой усмешечкой, с обязательной сумочкой-кошельком на брюшке, вежливо придержал тянущуюся дядину руку:

— Погодите, гражданин хороший, может, господин соизволит продолжить. Все просто, — зазывной скороговоркой закричал он. — Ставите на удвоение, вступаете, бросаете кубики, если выпал ваш номер — забираете, минус десять процентов мне — за игру. Предыдущий гражданин вышел за пивом и оказался не при деньгах. Если у обоих выпали схожие цифры, выигрывает тот, кто поставил больше при торге, или свара. Торг — удвоение.

Воля понял одно: до выигрыша не хватило денег — всего тысячи. Скороговорку ведущего пропустил мимо ушей. Просто и весело. Захотелось попытать судьбу и наказать алчного дядю, тянущего руку к ни за что доставшемуся выигрышу. От дяди омерзительно пахло дешевым портвейном. Скорбная фигура слесаря не шла из ума.

— Принимаю, — не узнавая себя, залез в карман, бросил на столик недостающую купюру.

— Принято-запечатано, колечком закатано, уравнено, изволите дальше, гражданин? — с издевкой обратился парень к большому дяде.

Соперник засопел, не сумел скрыть досады. Вокруг них уже собралась кучка болельщиков — Воля явно чувствовал симпатию большинства.

— Не знаю, не знаю, было же мое, нечестно… — Он сомневался и негодовал.

— Все честно, все элементарно, не хотите — выходите. Нет желающих поддержать игру — куш переходит вот к господину рискнувшему. — Парень победоносно ткнул в Волю пальцем.

— Нет, нет, я буду! — Дядя торопливо полез в карман, достал тощий кошелек, ответил тысячей.

— Молодец, кубики кидаем, счастье пытаем! — завопил распорядитель, притянул кубики к Воле.

Воля метнул.

— Семнадцать! — объявил парень. — Есть, нет — доставляй монет, или на сегодня — привет!

— Есть! — уверенно подтвердил Воля, в картонке нашлась нужная цифра.

— И у меня есть! — торжествующе показал дядя. — И у меня есть! — В его картонке действительно тоже была счастливая цифра.

— Свара! — провозгласил ведущий. — Доставляем, на два умножаем, игру продолжаем или с почетом выбываем! — Он хитрил, но его хитрость Воля воспринял как поддержку. Он удвоил банк. Дядя тоже удвоил, почти опустошив свой кошелек. Моментально последовали еще две свары, цифра почему-то всегда оказывалась на обеих карточках — Воля почуял подвох, но не было времени, ведущий накручивал темп, куча денег завладела им, в мозгу пульсировало: «Надо выиграть, надо выиграть, любой ценой». Чувствовал, что краснеет, и, стыдясь себя, пытался сдерживаться, но это плохо удавалось. Рука тайно пересчитывала оставшиеся деньги. Пачка здорово похудела.

Еще одна свара. Кошелек соперника был пуст. Дядя попытался это скрыть, но просыпались какие-то бумажки — денег не было. Он нагнулся, трясущейся рукой собрал с земли мусор, отчаянно запихал его в карман брюк. Лицо его налилось, побагровело, он тяжело засопел. Потом помялся, зачем-то поглядел на часы. Толпа уже поздравляла Волю.

— Мне агрегат сварочный должны привезти, — сказал вдруг дядя, в глазах его блеснула и тут же потухла торжествующая искра.