Владигор и Звезда Перуна

— Кто к ратному искусству влечение имеет, тому также навстречу пойдем. Служба князю синегорскому — честь великая.

Сыновья зашептались между собой, с опаской поглядывая на мать с отцом.

Учан разгрузили. Подъехала пустая телега, куда начали укладывать мешки, тюки, короба с домашним скарбом, который удалось прихватить с собой из навсегда покинутых жилищ. Вскоре толпа беженцев тронулась пешком вслед за телегой, чтобы начать обстраиваться на новом месте.

Любава проводила их глазами и повернулась к реке. Новый учан с товарами направлялся к берегу, выискивая свободное место среди прочих судов. «Приказчик прав, — подумала княжна. — Тесновата пристань, пора расширяться, и торг нужно передвинуть к ней поближе…» В отсутствие брата ей пришлось вникать в самые разные хозяйственные дела, разрешать споры, принимать решения. Иногда и пустяками ее донимали: то купец с лавочником сцепятся из-за линялого сукна, да так, что бороды в клочья; то медведь скомороший зеваке ногу отдавит. И все требуют княжеского суда, будто уличанских старост на то нет. Она не чаяла дождаться, когда вернется Владигор и освободит ее от бремени княжеских обязанностей и забот. Гонец от Бажены передал, что брат принял приглашение Грыма Отважного погостить у него. Любава была этому рада, она ценила открытое сердце вождя берендов, его простодушие и гостеприимство. Но шли дни, и княжна все больше начинала беспокоиться. Люди передавали друг другу тревожные слухи о засухе в Ильмере, о пересыхающем Аракосе, о песчаных дождях, о каком-то двуглавом вороне, бросающемся на людей. Любава верила этим слухам лишь на треть, но и этого было довольно, чтобы чувство тревоги не оставляло ее. Жизнерадостный Ждан выглядел теперь озабоченным и чересчур серьезным. Он обменивался гонцами с другими воеводами Братских Княжеств, привел в полную готовность синегорскую рать, самолично проверил боевое снаряжение каждого ратника — от заточенного меча до конской упряжи, будто готовился в любую минуту выступить в поход. А Владигор все не возвращался, и это казалось Любаве странным и подозрительным. Не такое сейчас время, чтобы гостеванье затягивать.

Ждан пытался ободрить ее, мол, тревоги напрасны и ничего с Владигором не может случиться. Однако Любава чувствовала, что он недоговаривает и знает что-то такое, в чем не хочет или не может признаться ей. Она заставила себя удержаться от бесполезных расспросов и по-прежнему вела себя так, будто все идет своим чередом и ей действительно не о чем беспокоиться.

— Я больше не задерживаю тебя, — обратилась она к Ждану, который неловко переминался с ноги на ногу. — Ступай к своим воинам, раз мое присутствие тебе в тягость.

— О, Любава, нет!.. — смутился воевода.

— Я ведь вижу. — Княжна пресекла его оправдания и, кивнув дружинникам, направилась в сторону крепости.

Ждан чувствовал себя неловко. Большей радости, чем быть рядом с Любавой, всюду сопровождать ее, украдкой любоваться милым лицом, он не мог себе представить. То, что он вынужден скрывать от нее правду о Владигоре, мучило его. Он каждый раз со страхом ждал, что Любава начнет допытываться, почему так задерживается брат, но в последние дни она ни о чем его не спрашивала, лишь надолго задумывалась, никого не замечая, погруженная в свои мысли. Ждану хотелось успокоить ее, обрадовать радостной вестью, что князь жив-здоров и вот-вот прибудет, однако радоваться было пока нечему, он не знал, где сейчас Владигор, и пытался отогнать мрачные опасения, донимающие его с каждым днем все настойчивей. Филимон да Чуча — разве смогут они помочь князю, когда дело дойдет до вооруженной схватки с врагами? Если уже не дошло…

Ждан действительно был рад, что Любава ушла. По крайней мере, его хмурый вид больше ни у кого не вызовет недоумения.

Он решил обойти крепость кругом и проверить, как ведутся работы.

Ждан направился к южному краю Ладейной рощи, которая полумесяцем огибала крепость. Когда-то они с Владигором таились в ней, чтобы внезапно напасть на Кровавого Климогу, погубившего родного брата и коварно захватившего княжеский престол. Много лет прошло, а все эти события помнятся ясно и отчетливо, будто вчера случились. Где-то неподалеку и подземный ход, по которому Чуча провел Владигора в крепость незамеченным. Кто знает, может, и сейчас ведет он князя в неведомую тьму…

Неслышная тень мелькнула среди деревьев, и Ждан, очнувшись от давних воспоминаний, привычно схватился за крыж меча. Из рощи навстречу ему шагнула немолодая женщина, чье лицо он где-то уже видел.

— Не узнал меня, воевода? — произнесла она тихим, спокойным голосом. — Я Зарема, помощница верховного чародея Белуна.

Ждан вспомнил. Лишь раз он и видел волшебницу, было это двенадцать лет назад, когда чародеи пришли на помощь людям и изгнали Черного Злыдня из пределов Синегорья и Братских Княжеств. Такое не забывается. Ждан приветливо улыбнулся ей, но в его глазах застыла тревога: не с дурными ли новостями явилась к нему волшебница?

— Я рад тебе, Зарема, — сказал он. — Если я могу быть полезен тебе и Белуну, только скажи. Есть ли вести от Владигора?