Влада и тайный призрак

Лохматый юнец, довольно улыбаясь, прислушивался к переполоху, пока все не затихло.

– Что-то никто меня не спасает… – ухмыльнулся он. – А ты ко мне в гости пришла, надеюсь?

– Нет, я… Позови, пожалуйста, Гильса Муранова! – набравшись храбрости, быстро выпалила Влада.

Мальчишка продолжал смотреть на нее, склонив голову набок, жуя пирог и капая ягодной начинкой на рубаху.

– Гильса нету дома, я за него. Проходи, не бойся.

Влада хотела было так и сделать, но передумала. Вид у этого юнца с серьгой в ухе был слишком уж нагловатый и бесшабашный. Рассчитывать, что здесь, в этом чужом доме, кто-то захочет помогать ей и ее старому деду, было не просто глупо – это было полнейшим идиотизмом.

– Я лучше пойду, – пробормотала Влада с упавшим сердцем, делая шаг назад. – Зря я приехала сюда…

Вдруг где-то за деревьями снова раздались громовые шаги, и верхушки сосен закачались.

– Ег-о-о-ор! – разнесся зычный рявк, и стая перепуганных птиц рванулась в небо и закружилась над деревьями.

Светловолосый мальчишка схватил Владу за рукав и втащил за порог, молниеносно захлопнув дверь. Влада очутилась в полутьме, прислушиваясь к шагам и скрипу калитки снаружи.

– Это моя мама, она сегодня злая из-за канарейки и тапок… тс-с-с-с… – приложив палец к губам, прошептал юнец. – Знаешь, стихийное бедствие лучше переждать в доме…

– А что случилось с канарейкой и тапками? – тоже шепотом спросила Влада.

– Стали лучше, на мой взгляд, – из полутьмы раздался смешок. – Пойдем, чего мы в прихожей стоим.

После темной прихожей глаза ослепило закатное солнце, которое глядело прямо в высокие стрельчатые окна просторного зала.

«Ничего себе, в какой экзотике живет Гильс Муранов!» – мысленно восхитилась Влада, удивляясь черно-багровому интерьеру.

Сразу было понятно, что хозяева этого дома больше всего любят именно такие цвета.

Черный диван, шелковые черные занавески, багровый ковер, черный блестящий потолок, в котором отражалась вторая такая же комната, только вверх ногами.

Похожие дома Влада видела только на картинках или по телевизору – обычно в них жили всякие старинные знатные семьи. Казалось, что на роскошной черной лестнице, которая, изгибаясь, спускалась со второго этажа, вот-вот появится важный граф в камзоле или дама в кринолинах.

Влада подумала, что здорово, наверное, скатываться с таких широченных перил и приземляться прямо в центр пушистого багрового ковра!

У подножия лестницы на полу стояли раскрытые дорожные сумки, из которых выглядывали одежда и тетрадки. Все, что в сумки не влезло, валялось рядом на ковре: книги, ручки с карандашами, помятая спортивная форма, одинокий ботинок с оторванной подошвой.

– Да, заранее готовимся к отъезду на учебу, – сообщил светловолосый, дожевав пирог и вытирая заляпанные ягодами руки об шелковую занавеску. – Кстати, меня зовут Егор, и я лучший друг Гильса. А зачем тебе Муранов-то понадобился? Он по делам ушел вообще-то, но никогда не говорит, куда его понесло и зачем… может, остальные что-нибудь знают?

Егор озадаченно огляделся по сторонам и позвал, сложив руки рупором:

– Дрина! Марик! Ау-у… Я пошутил насчет своей мамочки… Где вы?

Тяжелая бархатная штора в дальнем углу всколыхнулась. Из-за нее в холл осторожно ступила девица, настолько миниатюрная, что едва доставала светловолосому Егору до плеча, на вид совсем ненамного старше Влады – от силы года на два. У нее были курносый вздернутый носик и карие глазки с огромными ресницами, которыми она хлопала, как двумя веерами. Ее розовый брючный костюмчик, расшитый блестящими камешками, так и сверкал, а волосы рассыпались по спине множеством тоненьких зеленых косичек.

– Дурацкие шутки! – сердито напустилась на лохматого балбеса девица. – Я чуть не слилась по трубам с перепугу… А где Марик?!

– Помогите! – раздался полузадушенный вопль из дальнего угла, где темнела ниша камина. – Вытащите меня, я застрял! Ай-ай-ай!

– Хватайтесь, – скомандовал Егор. – Дергаем по команде три-четыре! Поможешь? – он глянул на Владу. – Хватайся за него и дергай… Три-четыре!

Егор схватил невидимку за одну ногу, а Влада и девица с зелеными косичками – за другую, и они дружно рванули ноги на себя. Что-то крякнуло, раздался хлопок, и все они отлетели, взметнув тучу пыли, в другой конец зала – вместе с чем-то большим и толстым.

Это большое и толстое, отплевываясь от пыли и сажи, поднялось и оказалось подростком-увальнем, с рыжими длинными волосами и крупными передними зубами, что делало его похожим на гигантскую говорящую белку. Еще у него были розовые, как яблоки, щеки. За толстыми стеклами очков блестели круглые глаза.

Яростно фыркая и чихая, он отряхивал от сажи свою майку расцветки «взрыв в тропиках» и тренировочные штаны.

– Я с тобой больше не разговариваю! – начал он наскакивать на Егора. – Я тебе этого никогда не прощу! У меня же аллергия на пыль… и на твою мамашу тоже!!! Ты еще хуже, чем Муранов!

– Я не знал, что ты настолько боишься моей матери, – развел руками Егор и кивнул на Владу: – Вот, к нашему Гильсу гостья приехала. И она… человек, – многозначительно добавил он.