Вкус манго

Сердце радостно екнуло. Неужели Мохамед прав? Неужели я смогу покинуть это безрадостное место? Неужели перестану влачить никчемную жизнь, зависящую от милости богатых горожан? Абдул до сих пор являлся ко мне во сне. Проходя мимо малышей, которых несли на спинах матери, я отворачивалась и ускоряла шаг. Переезд на далекую страну сулил избавление от чувства вины, которое до сих пор терзало меня.

Мы с Мохамедом выбрали самый короткий путь и бежали по проулкам, огибая чужие палатки.

— Куда несетесь? — крикнул кто-то, попавшийся по дороге. — Бежать все равно некуда!

«А вот и есть! — хотелось мне крикнуть в ответ. — Я собираюсь в Соединенные Штаты!»

Когда мы добрались до нашей палатки, Мари разводила огонь. Рядом с ней стояла женщина в прямой коричневой юбке и белой блузке. Она была одного роста с Мари, но дороднее, с короткими вьющимися волосами.

— Здравствуй! — произнесла женщина, когда я встала перед ней. — Меня зовут Камфорт. Ты Мариату?

— Да, выдавила я, еще не восстановив дыхание после бега.

— Если ты Мариату Камара, у меня есть для тебя сообщение.

— Какое?

— Приходи завтра утром ко мне в кабинет, я передам тебе сообщение, и мы поговорим о нем подробнее, — сказала женщина, объяснила, где находится ее кабинет, и отправилась по своим делам.

Я стояла, обдумывая ситуацию. Неужели я и впрямь отправлюсь в место под названием Соединенные Штаты, которое считается лучшим на земле?

Следующим утром я могла поспать подольше, но поднялась вместе с Адамсей. После ухода кузенов я переоделась в свой лучший наряд, красные докет и лаппу, и взяла свою единственную обувь — оранжевые шлепки.

Кабинет Камфорт располагался недалеко от лагеря. В офисном здании я никогда прежде не была, разве что подходила к дверям вместе с Адамсей и просила милостыню у бизнесменов, спешащих домой с работы. Как правило, охранники нас прогоняли.

Тем утром я приблизилась к парадному входу, готовая к тому, что меня снова прогонят. Но охранник улыбнулся и распахнул передо мной двери.

В конце коридора (как и объясняла Камфорт) я обнаружила лестницу и отсчитала четыре пролета до нужного этажа. Хозяйка кабинета уже ждала меня.

— Ты пунктуальна, — заметила она с одобрением. Сегодня на Камфорт были синие африканские докет и лаппа и крупные коричневые бусы.

— Вам очень идет, — похвалила я.

— Спасибо, — ответила Камфорт. — Мне нравится и западная одежда, и африканская.

Весь большой кабинет был заставлен стеллажами. На стенах висели плакаты с цветами, сертификаты и дипломы в рамках. Увидев, что я их разглядываю, Камфорт пояснила, что она социальный работник, помогает обитателям лагеря для ампутантов решать немедицинские проблемы, например воссоединяться с семьями.

— В некоторых семьях стыдятся родственников, потерявших на войне руку или ногу, — сказала Камфорт. — Поначалу здоровые чураются инвалидов, а я помогаю людям принять тех, кого они любят.

Я задумалась над ее словами. До вчерашнего дня я не видела эту женщину в лагере, к тому же у моих родственников проблем с принятием не было: они относились ко мне точно так же, как и до нападения мятежников. Они по-прежнему командовали мной: «Мариату, принеси воды! Купи перец! Почисти зубы!» Я не очень представляла, кому конкретно помогает социальный работник, но уточнять не стала.

Камфорт жестом пригласила меня сесть на стул у своего рабочего стола.

— Нам позвонил один человек из Канады, — начала она, усаживаясь напротив меня. Зовут его Билл, он хочет разыскать девочку из этой статьи. — Камфорт протянула мне газетную вырезку с фотографией. Я удивилась, увидев на ней себя с Абдулом на руках. — Это ты?

— Да, — тихо ответила я, глядя на личико сынишки, и сморгнула слезы.

Камфорт, похоже, не заметила, что я расстроена.

— Если на фотографии ты, значит, этот Билл хочет помочь тебе. Его семья прочитала статью. Они хотят дать тебе денег на еду и одежду.

— Что такое Канада? — спросила я.

Камфорт вытащила из-за стола большую книгу — атлас, как она сказала.

— Вот Северная Америка, — пояснила она, ведя рукой по странице. — Канадой называется вот эта страна над Соединенными Штатами.

— Понятно. А в Канаде безопасно? — спросила я.

— Да, вполне. Это богатая страна. А еще очень холодная. Там по пол года идет снег.

Слово «снег» я прежде не слышала. Камфорт объяснила, что он похож на белую соль, падающую с неба, когда очень холодно.

Я представила себе прохладную весеннюю ночь в Сьерра-Леоне и летящую с неба соль.

— Там холоднее, чем самой морозной ночью в наших краях, — добавила Камфорт, словно прочитав мои мысли. — В Сьерра-Леоне такого не бывает ни днем, ни ночью.

— Этот Билл хочет забрать меня в Канаду? — спросила я.

— Нет. Но если будешь молиться, может, и заберет.

Вернувшись в лагерь, я пересказала разговор Мари и Али. Оба обрадовались и за меня, и за себя, тут же начав планировать, какую, еду купят, когда придут деньги от Билла.

— Я хочу поехать в Канаду, — объявила я. — Хочу, чтобы он забрал меня туда.

— Накупим фруктов, ананасов, кокосов, — гнул свое Али, не слушая меня. — А то давно сладкого не ели!