Вкус манго

Женщины вымыли мне лицо, потом осторожно сняли с рук импровизированную повязку.

— Раны у тебя очень серьезные, — нахмурилась старшая. — Тебе нужно в Порт-Локо, в местную больницу. Идти можешь?

Я кивнула, и две женщины помогли мне подняться. Они шли по обе стороны от меня, чтобы подхватить, если начну падать. Мы выбрались на главную дорогу и отправились в Порт-Локо.

Через какое-то время дорога заполнилась женщинами, несущими большие блюда с фруктами и овощами на головах. Я старательно смотрела вниз, но их взгляды все равно чувствовала.

А потом раздался голос:

— Эй ты! Ты! Ты!

Я подняла голову и увидела, что на меня показывает гологрудый мужчина. Мои спутницы остановились и велели мне сделать то же самое.

— Эй, ты! — снова позвал гологрудый, приближаясь ко мне — Посмотри на этого человека! — велел он, показывая на мужчину, которого волокли к нам. Пленному накинули на голову веревку, а руки связали за спиной, совсем как нам с Адамсей в Манарме. — Узнаёшь его? — гаркнул гологрудый.

Связанного я узнала. Не так давно он женился на красавице из Магборо. Когда мужчина впервые объявил нашей деревне о своих намерениях, ему и его родне поднесли большие чаши, полные воды, как знак согласия, мира и чистоты. Месяц спустя на глазах у всей деревни жених прибыл для недельной свадебной церемонии, и не с пустыми руками, а с кучей подарков. Семья невесты через посыльного отправила ему список желаемых подношений: коза, большой мешок риса, бобы, пончики, фрукты. По нашей традиции жених также преподнес будущей невесте сосуд из высушенной тыквы с мелкими вещицами: иголкой и ниткой, сластями, Кораном. Еще внутри было несколько тысяч леоне, наших местных денег, которые семья невесты распределила между родными. На свадьбу невеста надела красивые до-кет и лаппу, белые с кружевной отделкой, и хиджаб в тон. Жених был в золотисто-коричневом халате и шапочке куфи. Близко я его не знала, но он вел себя мило, а во время свадебных торжеств даже танцевал со мной. Сейчас его тащили по дороге, как ту подарочную козу на заклание.

Я мешкала, не понимая, как поступить.

— Да, я его знаю, — наконец ответила я стоящему передо мной солдату. — Он…

Гологрудый не дал мне закончить.

— Так и думал! — злобно рявкнул он. — Мы поймали его с солдатским мешком и в красной бандане, как у повстанцев. Он один из них! Пусть даже не он лично отрезал тебе руки, мы убьем его в отместку за твои страдания.

— Нет, погодите! — воскликнула я писклявым голосом. — Мы познакомились у нас в деревне. — Голова кружилась. От слабости сознание вот-вот могло покинуть меня. Я очень старалась произнести слова, которые остановили бы гологрудого. Но не смогла.

Шедшие по дороге попятились к обочине, превратившись в зрителей. Гологрудый нацелил на пленного длинное ружье.

Бам! Бам! Бам! Эхо трех выстрелов прогремело у меня в ушах, и мой знакомый со свадьбы рухнул на землю.

Я зажмурилась.

«Хватит! Хватит кровопролития!» — молила я Аллаха.

Возле больницы Порт-Локо, квадратной постройки из серого бетона, помощи ждали люди самых разных возрастов: старики, женщины с окровавленными плачущими младенцами, дети, как и я, прижимающие изувеченные руки к груди. Мои спутницы подвели меня к свободному месту под манговым деревом. Я попыталась прислониться к стволу, но не смогла. Без сил опустившись на землю, я забылась беспокойным сном, в котором то и дело расстреливали людей.

Наконец старшая из женщин растолкала меня и помогла сесть.

— Поднимайся, — сказала она, показывая, куда идти. — Медсестры готовы тебя осмотреть.

В здании больницы было еще жарче, чем снаружи. Ветер колыхал грязные белые занавески на окнах, но на голом полу и у стен лежало столько людей, что далеко дуновение воздуха не проникало. Дышать было трудно.

Женщина в накрахмаленном белом одеянии и такой же шапочке положила мне руки на плечи и объяснила: она медсестра и постарается помочь. Я опустилась на металлическую койку, и медсестра накрыла меня тонким одеялом цвета неба. Я закрыла глаза и задремала, хотя слышала все, что происходит вокруг, — и громкие разговоры женщин, и хныканье детей. Когда кто-то вскрикивал, я вздрагивала. В ушах у меня снова и снова звучали слова мятежников: «Отсюда мы пойдем в Порт-Локо».

Потом я почувствовала, что медсестра снимает мне с рук импровизированную повязку.

— Где это с тобой случилось? — спросила она.

— В Манарме, — простонала я.

— Кто так тебя?

— Мятежники, — ответила я и вдруг запаниковала. — Они сказали, что дальше пойдут в Порт-Локо! — в истерике пролепетала я, пытаясь сесть.

Медсестра постаралась меня успокоить.

— Здесь ты в безопасности. Город патрулирует ЭКОМОГ[2]. Даже если повстанцы попробуют напасть, их перебьют.

— Ты не знаешь, на что способны эти головорезы, — возразила я, качая головой.

— Грузовик ЭКОМОГ перевозит самых тяжелых наших больных во фритаунскую больницу Коннаута. — продолжала сестра. Здесь у нас нет лекарств, чтобы справиться с такой серьезной инфекцией. Тебе придется поехать во Фритаун.