Вкус крови

Мы все непонимающе косились друг на друга, не прекращая вести огонь по мобам. Джексон, взволнованно предположил, скаля зубы:

– Может, землетрясение?

– Нет, там сначала основной толчок, а потом отголоски, – неуверенно откликнулся кто-то.

– Ага, отголоски: помогите! Все рушится! – мрачно пошутил боец со сросшейся бровью.

А башня между тем вибрировала все сильнее, а потом и вовсе покачнулась. Я схватился за бортик, чуть не перелетев через него. Отступающие зверолюди остановились. Только аспиды продолжили улепетывать, растворяясь в ночной тьме.

Мой взгляд уперся в основание башни. Почва рядом с ней вспучилась и принимала конусообразную форму. Башня накренилась еще больше, хорошо хоть, что не в сторону рва, за которым предвкушающе замерли зверолюди, а в противоположном направлении.

– Что за херня?! – заорал я, тыча пальцем в «ожившую» землю.

Бойцы отреагировали на мой крик и тоже стали смотреть туда. Потом кто-то выстрелил в набухающий, словно язва, холм – и понеслось. Оружие загрохотало, выплевывая в почву пули. Оттуда раздался разъяренный рев, и из-под земли выметнулась серая голова мегакрота. Она была такой огромной, что могла поспорить размером с кабиной грузовика. Это был самый большой представитель данного мутировавшего семейства, которого я видел в своей жизни.

Пули отскакивали от шкуры мегакрота, но некоторых из них попадали в его распахнутую пасть, снабженную желтыми остроконусообразными зубами, и выпускали в воздух фонтанчики крови. Подземный обитатель утробно ревел и мотал башкой. В какой-то миг он приложился лбом об стену башни. Раздался громкий треск – к сожалению, это треснула не его башка, а сломалась часть бревен, из которых была сложена башня. Она опять покачнулась и накренилась еще сильнее. Мы все дружно заорали в этот миг и башня, словно спринтер услышавший сигнал, рванула к земле. Я бросил автомат, вцепился обеими руками в бортик и повис на нем.

Высота была не такая уж большая, но мне казалось, что мы летели неделю, прежде чем от сильного удара мои пальцы разжались и я упал на кого-то спиной. Это оказался Джексон. Он смягчил мое падение, но оно все равно чуть не выбило из меня дух. Я потерял несколько десятков процентов здоровья и едва шевелил ногами. По-моему, я что-то сломал. Дышать было тяжело. Во рту скапливалась кровь. Другим бойцам было ненамного лучше. Нам еще повезло, что мы рухнули в какой-то огород. Вскопанная почва была наилучшим, что могла предложить деревня в качестве подушки безопасности.

Где-то в десяти метрах от нас бесновался разъяренный мегакрот. Он полностью вылез из норы, оказавшись чуть меньше дома старосты, и неожиданно шустро двинулся в нашу сторону, смешно перебирая лапами, вооруженными мощными когтями, похожими на наконечники косы. Его нос-хоботок громко втягивал воздух и позволял существу ориентироваться в пространстве.

Мегакрота принялись обстреливать с ближайшей башни, но он не обращал на это никакого внимания, упорно подбираясь к нам. Тогда какая-то часть бойцов начала покидать позиции и спускаться с башен, чтобы помочь своим контуженым собратьям. А мы же оглушенные, ослепленные, хрипели среди пожухших без должного ухода помидор.

Но вот кто-то из нас пришел в себя и начал, не поднимаясь с земли, стрелять в крота. Пули автомата прошивали тонкие доски забора и неслись в приближающегося мутанта.

– Стреляй! Стреляй! – завопил дурной голос, в котором я узнал свой собственный.

– Пули его не берут, – выхаркнул вместе с кровью боец.

– Да ты ни разу не попал, – едва слышно возмутился я, с трудом сумев встать только на колени. На большее меня не хватило. Единицы здоровья покидали мое тело, унося с собой выносливость. Я даже не сумел дотянуться до спасительного зелья – так и застыл в одной позе, не спуская стекленеющих глаз с мегакрота. Мне казалось, что чудовище бежит прямо на меня, словно оно, в первую очередь, желало именно моей смерти.

Вот громадное существо уже снесло забор и разинуло пасть. Я мог сосчитать все сорок четыре зуба и ощутить исходящую из его утробы вонь. Как же глупо умереть в пасти крота в какой-то занюханной деревне в огороде посреди помидор. Мне почему-то вспомнились слова Максимыча: «Смотрел в небо и всем сердцем чувствовал, что у меня все получится. А видишь, как сложилось…»