Вкус к смерти

— А я представляю, — тихо, но твердо произнес Пристайн. — Если через три недели от вас не поступит никаких известий, то я начну действовать открыто. Хуже уже не будет. Я вылечу туда сам в сопровождении двоих-троих алжирских министров и с солидным эскортом. Но, разумеется, я надеюсь, что до этого дело не дойдет. — Магнат взглянул на Модести и повторил еще раз: — Я искренне надеюсь.

Наступила полночь. Дождь лил как из ведра. Модести уже легла, когда наконец услышала звук поднимающегося лифта. Она молча лежала, сдерживая охвативший ее гнев. Через минуту в дверь спальни тихонько постучали.

— Я не сплю.

Колльер открыл дверь. Модести включила торшер. Колльер стоял на месте, продолжая держаться за дверную ручку. Он уже снял плащ. Его волосы и нижняя часть брюк были совершенно мокрыми.

— Надеюсь, не разбудил тебя, — виновато сказал Стив. — Подумал, лучше сразу сказать, что я уже вернулся.

Модести приподняла голову.

— Тебя не было пять часов. Откуда вернулся, Стив?

Он сделал неопределенный жест рукой.

— Просто гулял. Не в состоянии был оставаться дома.

— Ты мог сообщить об этом хотя бы Уенгу или Вилли.

— Да. Прости меня.

— Ладно, все в порядке. Ложись спать. Ты выглядишь усталым.

— Я оставил свою сумку в свободной комнате. Думал… — Он вдруг замолчал.

— Я заметила. Почему ты сделал это? — Она спокойно смотрела на него, без всякого упрека. — Злишься на меня?

— Да нет, ну что ты! — в отчаянии воскликнул Стив. — Прости, Модести. Я не знаю, что делать. Все время думаю о Дайне. — Его лицо исказила гримаса, он передернул плечами, как от холода. — Меня мучает мысль, что я вот сейчас лежу в удобной постели, а Дайна тем временем… — Он опять замолк.

— Что бы ты ни предпринял, пока ты ничем не можешь ей помочь, Стив. Смирись с этим. Прими снотворное и ложись спать.

— Смириться? — эхом повторил Колльер. — О Боже! Да я представить себе не могу, как тебе это удается.

Лицо Модести окаменело.

— Я научилась этому.

Она откинула одеяло, встала и подошла к нему. Укладываясь на ночь, она никогда ничего не надевала и теперь стояла перед ним совершенно нагая, что, впрочем, нисколько не уменьшало ее уверенности в себе. Она резко скинула его руку с дверной ручки и закрыла дверь. Отошла, села на край постели, откинулась назад и внимательно посмотрела на него.

— Я научилась, — повторила девушка. — Это не так просто, но я научилась. И для Дайны это лучше.

— Лучше для Дайны?! Да много ли ты о ней сейчас думаешь?

— Нет. Я думаю о том, как сделать, чтобы Дайна осталась жива. Поэтому о ней самой я думаю мало.

Неожиданно гнев Колльера угас.

— Прости меня.

— Нет, ты не чувствуешь себя виноватым. Просто не хочешь спорить, — жестко сказала Модести. Надо снова зажечь в нем гнев, разозлить его хорошенько, а потом взорваться. Это должно разрядить его нервное напряжение.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе переспросил Колльер. — О чем нам с тобой спорить?

— Вообще-то не о чем. Но прежде чем ты уйдешь, я скажу, почему ты оставил свои вещи в свободной комнате. Потому что ты иногда ненавидишь меня, Стив.

Колльер снова вспыхнул:

— Не говори глупостей!

— Разве? Ты же боишься за Дайну. С ней случилось то, чему в обычных условиях нет места в твоем мире. Но все это постоянно существует в моем мире и всегда существовало. И какой-то частью сознания — или подсознания — ты считаешь меня виноватой в том, что произошло с Дайной.

Колльер холодно взглянул на нее.

— Очень странно. — Он помолчал, но вскоре продолжил, не в силах сдержать упреки: — Но, может, ты согласишься, что твоим друзьям и в самом деле не стоит забывать об осторожности. Похоже, сама твоя близость навлекает на них всевозможные несчастья, создает атмосферу насилия и опасности.

Говоря это, он побледнел от противоречивых чувств, охвативших его. Слова Модести очень взволновали его, потому что она была права, утверждая, что он в какой-то мере обвиняет ее в случившемся. Правда заключалась и в том, что он всем существом отвергал эту мысль.

— Ты, может быть, прав. Может, я как раз такой человек, от которого лучше держаться подальше, если не хочешь ввязываться в неприятности. — Голос ее стал ледяным. — Но ты только послушай, мой чувствительный и талантливый математик, и посмотрим, сможешь ли ты решить простую задачку. Не я Дайну вовлекла в это дело, верно? Ей пришлось столкнуться с насилием и убийством, и только благодаря Божьей милости в этот момент рядом оказался Вилли Гарвин. Да, да, именно он. И он ее тогда вытащил.

Модести встала и медленно направилась к Колльеру. Она бросала слова ему в лицо, словно острые камешки.

— Они схватили Вилли и едва не разорвали его на куски, помнишь? Один из них собирался и меня пристрелить. Но это все позади. Нам удалось выпутаться из той переделки. Увезти Дайну. А теперь перед нами противник раза в два сильнее, чем мы предполагали, и наши враги снова схватили Дайну.

Она остановилась прямо перед ним, и, несмотря на весь свой гнев, Колльер, как всегда, поразился мягкой женственности ее прекрасного тела.